Пеликаны. Смертельный поединок. Анна Федотова

прошипел Эрин. – Лишь для того, чтобы бы ты прилюдно её убил?

      Глаза Эрина воткнулись в меня, как два клинка. С чего он вдруг так печётся о ней? Ещё и узнать захотел! Да они виделись разве что на общих собраниях племени и праздниках. Или же я чего-то не знал?

      – Минуточку… – начал я медленно, нужно было выяснить всё здесь и сейчас. – Хотел бы узнать Латику? Зачем? – Теперь вопросы задавал я, и выражение лица «наследник вождя» у меня неплохо получалось. Так говорил Орлам. – У тебя к ней какой-то интерес, Эрин? А ты не думал, что ей предстоит драться со мной? Ты мой лучший друг, но чью сторону ты собираешься занять?

      Эрин посмотрел вниз. Прекрасно. Не хватало ещё, чтобы Латика увела у меня друга. Да когда она успела? Я чувствовал, что лицо горит, сжимал кулаки и изо всех сил старался держаться, чтобы не припечатать Эрина к стене.

      – Да какой может быть интерес, – махнул тот рукой, что меня слегка охладило. – Просто… Я не могу так… этот ваш поединок…

      – Это закон. Традиция, – сказал я твёрдо, чтобы Эрин, наконец, прекратил распускать сопли. Время было сейчас явно не на нашей стороне.

      – Да, – еле слышно выдавил он.

      – Так прекрати уже ныть. Было бы из-за кого! Эта… эта безделушка, ошибка природы.

      – Да что ты заладил! «Ошибка»! – вскинулся Эрин, смахивая волосы со лба. – Что за бред! – пусть негромко, но он сказал это с такой яростью, что я опешил. Даже не опешил, а казалось, у меня ум зашёл за разум. Ведь я не сам придумал это…

      Мне было три года, и я сидел на полу возле маминой кровати, играя с деревянными ножичками, когда в комнату вошёл жрец Мидир. Уже тогда я знал, как зовут этого человека с бородой и усами, вечно одевающегося в балахон с капюшоном и пахнущего свечами и специями. Следом вошёл отец.

      Мать отняла от груди свёрток тряпья, поправила рубашку и положила свёрток в люльку. Я встал и подошёл к нему.

      Там было маленькое красное личико с круглыми глазками, похожими на две козьи какашки. Оно улыбалось мне, и я тоже тогда улыбнулся.

      Потом над люлькой склонился Мидир, и маленький ротик скривился, раскрылся и издал крякающий звук. Я поморщился, жрец – тоже.

      – Ш-ш-ш, – прошикала мать, качая люльку, и маленькое личико, увидев её, замолчало и зачмокало губами. – Жрец Мидир, я боюсь…

      – Что ваш сын начнёт привязываться? – догадался Мидир. – Так разделите их. Каждому свою няню и своего наставника. Пусть они не проводят время вместе, но будучи равноправными наследниками проходят путь будущего вождя племени и имеют равные возможности для подготовки к «братскому поединку».

      – Но ведь она девочка, – сказал тогда отец, и я узнал, что свёрток с личиком называется «девочкой».

      – Послушай, вождь, ты дрался в поединке с братом, твой отец дрался с братом, как и твой дед. И поверь мне, я точно просчитал, что момент зачатия благоприятствовал появлению мальчика, но даже у природы случаются ошибки. Эта девочка – ошибка природы… – сказал жрец, а я узнал, что свёрток с личиком, называемый девочкой, – ошибка природы. – Но это не умаляет её права родства. Я нарекаю