Хочу тебя напрокат. Айрин Лакс

приглашают к ужину. Спуститесь?

      «Ни за что на свете! Только через мой труп!» – лишь мысленно.

      – Конечно, я уже иду, – вслух.

      Плотно закрыв дверь комнату, медленным шагом направляюсь к лестнице, спускаясь по ней.

      Отсчитываю ступеньки, и на каждой четвёртой сжимаю и разжимаю пальцы.

      Почему так сложно и нервно?!

      Никогда так не волновалась. Всегда была бойкой и весёлой.

      Всегда до событий трёхлетней давности. Потом я словно во всего разбегу решила проскочить на Платформу 9¾, но лишь влепилась в кирпичную стену реальности, и никаким волшебством здесь не пахнет.

      Только суровая проза жизни, которая, к сожалению, часто оказывается сукой.

      Внизу уже слышны голоса. Высокий, приторный – Люськин. Детский, звонкий смех, низкий бас – Хана.

      Бум. Бум. Бум.

      Ещё сильнее удары пульса по вискам. От страха и неуверенности к горлу горьким комом подкатывает тошнота.

      Я не знаю, как смогу отсидеть ужин и не шлёпнуться в обморок.

      Замираю на последней ступеньке и цепляюсь пальцами за перила лестницы, чтобы не упасть. Холодные пальцы скользят по перилам, не в силах удержаться на одном месте.

      Мне нужен глоток свежего воздуха и оказаться как можно дальше отсюда.

      В-ж-ж-ж-ж…

      В голову ударяет что-то острое. Я вскрикиваю от испуга и слышу мерное жужжание, от которого почему-то дёргает волосы и жжёт кожу головы.

      Я поднимаю вверх руку и с ужасом понимаю, что мне в волосы вцепилась какая-то игрушка!

      С лопастями.

      В комнату с громкими криками:

      – Папа! Папа! Папа! – влетает мелкий пацан, а в ручонках у него пульт управления.

      Следом громкий топот.

      – Тимур, отдай! Не то вертушка куда-нибудь…

      Темирхан замирает на пороге, смотря на меня.

      – Влетит.

      Сын Темирхана останавливается на месте, разглядывая меня. Пальцы левой руки ползут вверх, ковырять ноздрю. Темирхан отдёргивает его руку, говоря:

      – Иди к маме, пусть нос вымоет. Нечего есть козявки! – и отправляет сына лёгким шлепком по попе в сторону столовой.

      – Ма-а-а-а-а… – срывается с места мальчуган.

      Издалека голос Люськи, обращающейся к няне:

      – Женечка, постойте, не уходите. Займитесь сначала Тимуром, его нужно в ванную отвести и нос промыть! – командным тоном.

      Лицо Хана темнеет после этих слов. Кажется, Люська стала сильно важной, настолько, что и сопли сыну сама не подтирает, просит сделать это няню.

      – Ну, давай, посмотрю, что у тебя с волосами, – говорит миролюбивым тоном Хан, подступая в мою сторону.

      – Не надо! Я сама! – выставляю вперёд руки. – Сама справлюсь!

      – Не дури, глупая. Лопасти игрушки в волосах запутались. Сама ты не сможешь, – уговаривает, словно маленькую.

      – Лучше вычисти козявки сыну, а я у зеркала немного постою и всё выпутаю.

      Хан отходит в сторону, но уже через несколько мгновений ловит меня с ножницами в руках.

      – Не смей резать мои волосы!

      – Да я только посмотрю. Много