Врата. Талани Кросс

не мешать ему скорбеть о ком-то очень важном, похороненном тут, и не желая тревожить каменных хранителей, пошла дальше.

      Кладбище у поместья оказалось в каком-то смысле уменьшенной копией Смоленского, где она любила бывать в особенно сложные периоды, чтобы уединиться и найти свое вдохновение. Здесь, как и там, были и старые полуразрушенные могилы, за которыми давно никто не ухаживал, и помпезные вылизанные до блеска, с огромными скульптурами в виде раскрытых книг, музыкальных инструментов или тех самых ангелов, оберегающих своих подопечных даже после смерти. Мила вдруг ощутила острую потребность найти здесь часовню. Это помогло бы спрятаться от всего мира, потому что она почувствовала себя чужеродной в этом месте и в это время. Да и как это выглядит со стороны? Странная девушка в домашнем платье разгуливает по кладбищу, трогая ангелов и читая шепотом надгробия одно за другим.

      Оглядевшись, она не увидела ничего напоминающего часовню, но взгляд зацепился за знакомые сердцу буквы.

      «Лана Смирнова».

      Мила отшатнулась и, запнувшись о бордюр, повалилась на ограждение, но ее вовремя подхватили чьи-то руки.

      – Спа-асибо, – на выдохе пролепетала она, поправляя платье, и подняв глаза, увидела перед собой улыбающегося Яна.

      «Мечты сбываются…» – пронеслось в голове.

      Она же хотела увидеть тут и Лану, и Яна. И вот – увидела.

      Он стоял, засунув руки в карманы брюк. Наглаженные стрелки и хорошо сидящий пиджак ужасающе контрастировали с потрескавшейся кожей и мертвыми мутными белками глаз.

      Перед ней стоял труп и улыбался.

      Она не осмеливалась заговорить с ним, а он стоял и молчал. Не выдержав взгляда, Мила потупилась, потом обернулась, не то желая увидеть рядом такую же Лану, не то пытаясь найти могилу Яна.

      – Ты… – робко начала она, – тоже здесь? – и взмахнула рукой, указывая на ближайшее надгробие.

      Он покачал головой и усмехнулся.

      – Здесь только могилы младших сестер.

      И не успела она еще переварить сказанное, как Ян схватил ее за запястье и притянул к себе, прошептав:

      – Ты же знаешь, что для Ланы всегда была младшей сестрой?..

      Мила отшатнулась, вырывая руку, и… упала с кровати. Галлюцинация, наваждение, ночной кошмар – чем бы оно ни было, она попыталась от этого отряхнуться. В шуме бешено колотящегося сердца и шелесте одеяла, вместе с которым свалилась на пол, рассеялись остатки сна, и она наконец ощутила, что полностью вырвалась из предрассветного ужаса, в который ее погрузила расшатанная психика.

      Мила поправила спутанные, прилипшие к лицу волосы, распутала кокон из одеяла и вернула на место бретели сорочки. Вставать не хотелось. Хотелось остаться тут на полу, за кроватью, в рассветных лучах солнца и ни о чем не думать.

      Как же она устала. Устала от изматывающих беспокойных снов, от вечной борьбы и от одиночества. Никого из по-настоящему близких людей не было рядом. А так хотелось уткнуться в крепкое плечо, выплакать