Вверх по руслу высохшей реки. Ден Ковач

в женщину. Очень элегантно, но как-то чудно. Высокие каблуки, черные чулки, юбка чуть выше колен. Говорил он уверенно и громко, а вот спутники его отвечали ему и говорили между собой едва слышно. Стефан не смог понять, о чем. Компания заняла стулья напротив одной из машинисток. Они о чем-то беседовали. Женщина задавала вопросы, делала пометки в бумагах. Мужчина, переодетый в женщину, обернулся на Стефана и долго смотрел на него. Это было неудобно, нехорошо. Стефан поднялся и подошёл ко второй машинистке. Представился и достал контракт. Женщина кивнула, повернулась на стуле к картотеке за спиной и тут же нашла папку с именем Стефана на обложке. Обычная картонная папка, каких много в любом канцелярском магазине. Совсем тоненькая. Неужели вся жизнь Стефана поместилась в этой папке? Стефан спросил, можно ли что-то изменить в договоре. Чтобы его квартира после смерти перешла к Жюль.

      – Это ваша жена? Сожительница? Любовница? – женщина задала свои вопросы, не поднимая глаз от бумаг Стефана. А он почувствовал страх, что ничего не выйдет. Сожительница. Какое уродливое слово…

      – Ее зовут Жюль, она моя девушка, любимая девушка. Мы живём вместе… – Стефан хотел объяснить этой равнодушной женщины, что все не так, совсем не так… что Жюль очень хорошая, что они любят друг друга и не поженились только потому, что у Стефана есть этот контракт. Но Жюль, разумеется, ничего не знает и …

      – Это неважно, господин Стефан. Это очень простая просьба. Напишите все, что вы хотите оставить вашей девушке вот здесь.

      Женщина кивнула на бумаги перед Стефаном и подала ему карандаш. Очень острый новый карандаш. Стефан попробовал его кончиком пальца и подумал, что таким карандашом можно порвать бумагу. Как Пиноккио порвал холст своим длинным острым носом. «Какие неуместные сравнения приходят в голову, какие глупые мысли. Стыдно. Мне стыдно», – так подумал Стефан. Ему захотелось плакать. Это было совсем на него не похоже. Но ведь сегодня последний день в жизни. Наверное, можно и всплакнуть… «Что за чушь. Слово дурацкое “всплакнуть”. Мелодрама. Нужно быстро закончить эти формальности. Все закончить».

      За соседним столом разговор становился громче, но смысл все равно невозможно было разобрать. Стефан отвлекся от своих, разбегающихся в разные стороны мыслей. Старик в женской одежде перешёл на истерический визгливый шепот. И это раздражало, сбивало с толку. Стефан писал. Медленно, подбирая и не умея найти правильные слова. Он пытался писать официальным языком, соответствовать определению «контракт». Припоминал подходящие формулировки. Он писал про «все вышеуказанное», добавлял «надлежащим образом оформленное»… переходил от «нижеподписавшегося» к «выгодоприобретателю», но к концу абзаца понял, что ничего не написал про вид с террасы, про Жюль и авторские права, про волшебную удачу и Снежную симфонию. Перечитал свой текст и ужаснулся – ничего не понятно. Мысли перепутались с казенными оборотами и пропали. Стефан в растерянности поднял глаза на женщину за столом. Она взяла из его