Моя любовь. Роман без тональности. Семён Юлиан

такой пыльной и грязной, темно и тепло, и камни большие, кирпичи разные на земле валяются, Витя велик так на бок положит и станет кирпичом бить, пока не попортит. И колёса накаченные надо проколоть обязательно. А потом чем-нибудь закидать велик, чтобы не видно было и чтоб Вовка не нашёл его. Пусть без своего поломанного велика поживёт, хватит ему кататься. Вот такой план Витя разработал. Да только мечты всё это оказались, опасно – застукают, Вовка надолго велик не бросал, не было момента для приведения плана в жизнь. Один раз только вроде был момент, Вовка бросил свою каталку, и народа вокруг никого, такой удобный момент, но дверь в подвал оказалась закрыта, и Витя нашёл лишь гвоздь, тыкал, тыкал в шины, проколоть хотел, да не вышло, не прокалывались, прочные оказались шины. А тут Вовка бежит – увидел, что враг делает. Витенька убегать, Вовка за ним, не догнал, Витя в свой подъезд, домой заскочил и дверь за собой захлопнул. «Я тебя поймаю, шею надеру!» – только услышал Витенька Вовкину угрозу и ещё услышал, как тот пнул ногой в дверь. И всё. Ничего, Витенька что-нибудь придумает, как насолить этому Вовке. Никуда он от Витеньки не денется. Витя с детства понял, такие, как Вовка – плохие. Их надо наказывать. То домики строит, так красиво у него выходит, и не боится, что разломают. И на велике катается, и бросает велик, где попало, не боится Витиных козней. Упадёт – не плачет, маме своей никогда не жалуется. На Витю, на самом деле, обычно внимания-то не обращает, не замечает совсем. Ну да, Витя маленький, серенький, не заметный. А Вовка вот какой здоровяк, а они оба возраста одного.

      Зато мама считала своего Витеньку умным мальчиком, так и говорила: «Витенька у меня умный мальчик, он умнее других. Он не будет никогда расстраивать свою любимую мамочку».

      И гладила мальчика расчёской по волосам. Витина мама сама стригла своего сына, она делал это очень хорошо, стригла его серенькие волосики. Она стригла его, приговаривала своё: «Витенька у меня умный мальчик» и укладывала причёску ребёнка на аккуратный проборчик. Мальчик с самого детства ходил с проборчиком на левую сторону, с правой – на левую. Вот такой ещё был дошкольник, крохотуля, волосики не то, чтобы уж густые, да и не то, чтобы уж очень серенькие, так, сероватые, и – проборчик.

      «Раз ты у меня такой маленький, родился у меня семимесячным, – говорила мама, – то должен быть умнее других, хитрее – чтобы тебя не обижали. Мамочка твоя не всегда с тобой будет, не всегда сможет защитить тебя. Ты должен сам научиться за себя постоять. Будь умнее других, хитрее. Смолчи, а сделай так, чтобы никто не знал, что это ты сделал, так, как тебе лучше сделай, а не другим чтобы лучше».

      Витенька не понимал, что такое мама ему говорит, да только сам знал с самого детства, с тех пор, как только начал себя осознавать: надо делать так, чтобы другим стало похуже, а ему получше и чтобы его, Витеньку, хвалили все при этом, а не только мама хвалила. А таких, как Вовка, наказывать надо, больно надо им делать, пусть не сам Витя больно сделает Вовке, а хоть другие пусть сделают,