Хёвдинг Ледяного замка. Женя Онегина

защипали, стоило Бьорки приложить к ним мокрую тряпицу.

      Когда Герда уже настолько устала от пережитого, что не могла больше сдерживать слез, на верхней галерее появился Кай. Хмурый и как будто рассерженный. У его ног застыл Лёд, мех которого снова был белоснежным.

      Окинув зал недовольным взглядом, юноша спустился вниз и подошел к Герде. Бьорки как раз заканчивал зашивать рану на бедре, и Герда уже не плакала. Только тихо всхлипывала, вытирая рукой распухший нос. Кай ухватил ее за подбородок и не позволил отвести взгляда. Нахмурился еще больше, рассматривая ссадины на ее лице и, не оборачиваясь, произнес:

      – Передайте Дин, что если она в ближайшее время попадется мне на глаза, то вряд ли доживет до следующего полнолуния. – Бирк попытался было ответить, но Кай прервал его, добавив: – Вас это тоже касается. Обоих!

      – Утащи тебя каменные горгульи, Кай! – воскликнул Питер. – Это была просто шутка!

      Рядом с его лицом раздалось клацанье волчьих зубов. А потом в зале стало тихо.

      Глава пятая

      Дни полетели незаметно. Герда уже и не смогла бы сказать, как давно находится на Проклятом острове, если бы Ледяной замок не жил в ожидании полнолуния. Календарь на стене в большом зале представлял собой огромные счеты: деревянную раму, в половину человеческого роста, на которую был натянут китовый ус. Двенадцать толстых струн, по двадцать восемь костяшек, украшенных рунами, на каждой. Утром, перед тем как разжечь в очаге огонь, Бьорки непременно двигал одну из них, с левого края на правый, сейчас – на третьей сверху струне. Первые дни Герда никак не могла понять, что это такое. Пока Кай, ехидно улыбаясь, не объяснил ей, что таким образом они ведут отсчет времени.

      Полнолуние тем временем приближалось, Кай становился все более замкнутым, Бьорки – суетливым, а Лёд все чаще пропадал за стенами замка.

      Герда сидела в самом дальнем конце стола и угрюмо ковырялась ложкой в тарелке с кашей, которая уже успела остыть и даже затянуться грязновато-белой пленкой. Где Бьорки брал молоко, для девочки оставалось загадкой, но, хорошенько подумав, она решила, что не хочет знать ответ на этот вопрос. Каша в любом случае была невкусной. Густая, пресная и вязкая, она обволакивала горло так, что каждый глоток давался с огромным трудом. В этот раз Кай появился со стороны кухни. Юноша был на удивление в хорошем расположении духа и даже уселся рядом с Гердой, случайно задев ее локтем. Ей хотелось думать, что случайно. Ложка со звоном полетела под стол, перепачкав кашей шерстяную куртку, которую только вчера вручил ей Бьорки. Герда выругалась и покраснела. Кай захохотал. Но смех этот внезапно оборвался, и юноша спросил:

      – Как у тебя дела?

      – Нормально, – Герда пожала плечами, одновременно пытаясь оттереть грязные пятна на груди и штанах.

      Кай хмыкнул.

      – А сны не снятся?

      Герда задумалась. Нет, сны ей не снились. Только странное чувство, что Кая она знает давным-давно, усиливалось с каждым днем.

      – Скажи, а ты совсем ничего не помнишь? – спросила