Хёвдинг Ледяного замка. Женя Онегина

под тяжелой горой меховых одеял на огромной кровати и притвориться спящим. Только бы не видеть ее глаз… Глаз цвета спелой листвы, в которых с каждым мгновением угасала надежда.

      Кай не помнил, когда последний раз видел деревья в самом соку. Ему хотелось бы оказаться посреди знойного лета, спуститься к морю, коснуться ласковой воды рукой, но на Проклятом острове оно никогда не наступит. Холод, Лёд и тьма – его вечные спутники. Спутники того, у кого под рёбрами уже давно не бьется сердце.

      – Кай! – услышав свое имя, юноша вздрогнул, пытаясь прийти в себя после вороха нелепых воспоминаний. Что это было вообще? Сон? Морок? Проделки веттиров?

      – Кай! – теперь голос Герды звучал почти умоляюще.

      Они столпились совсем недалеко от парадных резных дверей Ледяного замка. Бьорки, Бирк и Питер. Герда же неслась, сломя голову к нему. А снежный волк следовал за ней неторопливой рысцой, отставая всего на полкорпуса, не больше.

      – Кай!

      – Я здесь! – он нехотя поднялся, выдавая свое укрытие среди древних валунов, поросших густым низкорослым кустарником.

      – Мы нашли его, Кай! – воскликнула Герда.

      – Рад за вас, – он усмехнулся. – И за Томми тоже. Теперь он навсегда останется заколдованным ветте мальчишкой, который живет на Проклятом острове. Ты думаешь, что помогла ему, Герда? А я думаю иначе! Ты не дала ему уйти!

      Девчонка всхлипнула, и ее нереальные глаза наполнились слезами. Каменные горгульи! Надо было так влипнуть?! Кай прикрыл веки и спрятал лицо в ладонях, стараясь не взорваться. Мертвенная пустота в груди сейчас была особенно ощутима. Он буквально чувствовал, как там, внутри него, зияет огромная дыра…

      – Кай, идем! Пожалуйста!

      Юноша фыркнул, но подчинился. Рядом с ним точно так же фыркнул Лёд.

      – Зачем ты ее притащил, дружище? – спросил Кай, обнимая его за косматую шею.

      Лёд заскулил, прижимаясь теснее.

      Странно, наверное, они выглядят рядом: некогда потерянный, большой уже мальчик и волк, застывшие в обнимку на скале в густом чаде полыхающих костров.

      Мальчишка все еще был без сознания. Маленький, серый и жалкий. Он лежал на плоском, отполированном до блеска камне, который когда-то служил самой первой ступенью лестницы, ведущей в замок.

      – Он не жилец, – фыркнул Кай, все еще надеясь удрать.

      – Бьорки считает иначе, – заметил Питер.

      – А ты ему веришь? – спросил Кай. – Это же подменыш, серый детеныш ветте!

      – Это Томми! – упрямо повторил Питер.

      – Чем докажешь? – Кай ухмыльнулся.

      – Это Томми, – шепнула Герда.

      – А давай проверим? – предложил юноша. – Бросим его в море. Если выберется, то точно ветте.

      – Кажется, ты перепутал веттиров с ведьмами, брат? – Бирк недоверчиво заломил бровь.

      А Кай вдруг понял, что все они, абсолютно все, возможно, кроме мохнатого поганца, ждут его решения: жить мальчику или не жить?

      Только разве это жизнь? Всего лишь пустое существование на забытом всеми богами острове. А хотел бы он сам лишиться и этого?