На перекрестках любви. Нина Николаевна Осмоловская

выставки. Хорошо воспитанные, они вели себя как взрослые, разглядывая внимательно картины или слушая пьесу.

      В Замоскворечье было множество церквей. Ольге больше других нравилась «Всех скорбящих радости». Она часто ходила туда и брала с собой детей. Всем нищим на паперти они раздавали по копеечке. И потом, стоя в просторном церковном зале, женщина неистово молила Бога, чтобы он вразумил Бориса и вернул его в семью, просила, чтобы Господь научил ее прощать мужа и любить его как прежде. Дети стояли рядом, притихшие и серьезные, как будто в их детских головах тоже происходило какое-то таинство. Ольга посещала исповеди и причастия, соблюдала посты. Особенно ей нравились праздничные дни, когда церковный перезвон начинался где-то далеко за кремлевскими стенами и постепенно в этот в мелодичный хор включались все новые и новые звонницы.

      Птицы шумной гурьбой слетали с деревьев. Этот благовест напоминал ей о спокойной жизни в родном N, где все было близко и знакомо. Душа наполнялась радостью, хотелось плакать, и Ольга не стеснялась своих слез. Они очищали душу, делали терпимее и к мужу, и к детям. Казалось, что все ее несчастья скоро закончатся и опять начнется светлая и радостная жизнь.

      Горничная Наташа тихо вошла в комнату. Она всегда жалела Ольгу, видя, как та переживает холодность и невнимание мужа, и пыталась всячески помочь барыне. Дети уже спали. Наташа напомнила Ольге, что сегодня все-таки праздник крещения и у них в деревне все в эти дни гадали. Они достали свечи, растопили их, превратив в жидкий воск. Надо было вылить его в воду и смотреть, какие фигурки получатся после того, как воск опять застынет. Это занятие увлекло обеих. Женщины фантазировали, представляя себе то медведя, то собаку, то петуха, и Наташа подробно рассказывала, что каждое из этих животных означает.

      Ольга вспомнила, как они гадали в маменькином имении с помощью двух зеркал: если их выстроить в определенном порядке, поставив перед ними свечи, то можно заглянуть в будущее. Ей давно уже хотелось заглянуть туда, и сейчас волна любопытства захлестнула с новой силой. Ольга достала зеркала, зажгла перед ними свечи и стала пристально всматриваться в гладь. Сначала ей было забавно, но потом какой-то мистический ужас охватил ее, показалось, что она видит Бориса, и он, будто неживой, уходит куда-то вдаль, растворяясь и теряя очертания. Ольге стало жутко от дурных предчувствий, охвативших ее. Внезапно одно из зеркал упало и, ударившись о стол, со звоном разбилось на мелкие кусочки. «Ой, барыня, – запричитала Наташа, – это нехорошо, я не знаю, что Вы там увидели, но примета это плохая». Ольга взяла себя в руки, она и сама испугалась не меньше горничной, но решила отбросить всю эту чепуху и просто забыть о своих страхах.

      За окном уже светало. Вся прошлая жизнь, словно видение, проходила перед ней, и она не понимала, сон это или всего лишь воспоминания.

      Артем Сергеевич очень тосковал без жены. Он несколько раз в неделю ходил на кладбище. Сидя у могилы Татьяны Николаевны, он о чем-то все время