Подлодки адмирала Макарова. Анатолий Матвиенко

ей особый шарм. На огромных океанских кораблях человек чувствует себя маленьким винтиком: людей много, и они теряются в бесконечных отсеках и переходах. Здесь капитан лично контролирует каждый кубический фут пространства.

      Протиснулся Том, распространяя незабвенный аромат перегара. Заскрипели вентили в машинном. Пока котел наберет давление, еще раз оговорили задачу.

      – Парни, для начала промеряем глубину и ярдах на десяти-двенадцати ляжем на дно, потом всплывем. Проверяем дифферент на застопоренной машине. Далее добиваемся плавного погружения заполнением дополнительной систерны. Учимся аккуратно уходить на перископную глубину одними рулями в движении на двух узлах. Понятно?

      – Чего тут не понять, – Джон икнул и извинился.

      Берг сделал запись в судовом журнале и отправился наверх отдавать швартовы. По соседству суетилась команда Александровского.

      На этот раз отвалили подальше и чуть в сторону от судовых маршрутов. Как только манометры показали нормальное давление в котле и воздушных баллонах, Берг скомандовал «приготовиться к погружению» и «погружение». Лодка опять пошла вниз с уклоном на корму. Как только иллюминаторы затянуло полумраком, в машинном отсеке раздался звонкий удар, и в корпус хлынул целый водопад.

      – Продуть главные! – заорал Берг, бросившись вниз отдавать аварийный балласт.

      «Щука» ткнулась носом в дно, корма высоко задралась. Дышать стало невыносимо – часть воды мгновенно вскипела, попав на горячую топку. Хуже, чем если вылить целое ведро на камни в русской бане, а вода продолжала прибывать.

      – Где Джон?

      В полумраке отсека, освещаемого двумя лампадками, из затопленной носовой части вынырнула голова ковбоя, на которую сверху полилась теплая соленая вода из машинного.

      – Передние вентили открыты, лодка не всплывает!

      – Кэп, давайте все трое в корму, дождемся, когда давление выровняется, и выплывем через задний люк, – предложил Том.

      – Обождите. Джон, обе захлопки закрыл?

      – Дьявол! – вместо пространных объяснений ковбой снова нырнул.

      – Не поздно ли? – засомневался Том. – Весь сжатый воздух он мог в Балтику выдуть.

      Американец выскочил на поверхность и хрипло схватил воздух.

      – Левого борта закрыл. Отдышусь только.

      И точно, лодка начала всплывать кормой вверх.

      – Оставаться здесь, – рявкнул капитан, набрал полную грудь и нырнул в ледяную черноту.

      Когда «Щука» высунула рубку из волн, вода в миделе плескалась по колено, нос был затоплен до подволока.

      – Качать ручной помпой!

      На осушение ушло часа четыре. Наконец кормовой отсек избавился от воды, Том развел пары. Помпа с машинным приводом живо вытолкнула остатки воды за борт.

      На обратном пути «Щука» поднялась из моря на фут сверх обычного и кренилась с борта на борт из-за малого балласта. С берега никто ничего не заметил. Подумаешь – отошли, погрузились, всплыли. Только морячок, бросавший швартовочные концы, удивленно промолвил:

      – Мокрые