Сведу тебя с ума. Ольга Сергеевна Рузанова

на нее, с жадностью впитывая все оттенки ее эмоций. Розовые щеки, россыпь веснушек на носу, яркие губы и мерцающие нереальной синевой глаза.

      Девчонка смущена, немного сбита с толку, но пытается спрятаться от меня за маской своего гнева.

      – Сомневаюсь я, что твоя пукалка заставит меня снять хотя бы солнечные очки.

      – Я бы на твоем месте не зарекался, – смеюсь, подталкивая осторожно в сторону своей тачки, – называть Кольт Анаконда 44 калибра пукалкой не очень дальновидно.

      – Я с тобой не поеду, – вдруг останавливается перед капотом как вкопанная.

      – Хочешь, чтобы подружки увидели в окно, как ты идешь пешком на остановку? Правда?.. После того, как я сказал, что у нас с тобой дела?

      Задумывается. Бросает взгляд наверх, на окна их офиса, и с досады кусает губы. Я, сняв машину с сигнализации, открываю переднюю пассажирскую дверь.

      – Можешь высадить меня у остановки, – проговаривает, усаживая на сидение свой аппетитный зад, – мои соседи обещали посадить тебя на кол, если ты еще хоть раз появишься в нашем дворе.

      – Я думал, мы ко мне поедем, – продолжаю провоцировать, выезжая на дорогу, – ты же трусы собиралась снимать.

      – Пусть это приснится тебе в сладком сне, Максим.

      Чувствуя, что не успокоюсь, пока не узнаю, что скрывается под простыми светло – серыми хлопковыми трусишками, демонстративно облизываю губы.

      Надо узнать, надо… Характер у поварихи бешеный. Вместе мы зажжем.

      – Ты не представляешь, от чего отказываешься, Дженни.

      – Жанна, – поднимает указательный палец вверх, – меня зовут Жанна.

      – Стюардесса по имени Жанна?

      – Ладно, Дженни.

      Блядь.

      Она просто нереальная. Если бы у меня на нее не стоял, я, клянусь, стал бы ее корешем. Полное совпадение по темпераменту, юмору и, уверен, уровню интеллекта.

      Почему она учится в кулинарном и общается с теми, чей IQ чуть выше плинтуса, мне вообще не понятно.

      – Почему в вуз не поступила?

      – На вуз баллов не хватило, – говорит после небольшой паузы, – потом, если будет возможность, поступлю.

      – Почему именно кулинарный?

      – А чем он плох? – вскидывается неожиданно, – мне нравится!

      – Родители тоже повара?

      Подрезав двоих, перестраиваюсь в соседнюю полосу и смотрю на Дженни.

      – Нет. Их профессии ничего общего с кулинарией не имеют, – вздыхает с усмешкой, – мой выбор стал для них ударом.

      – Они против?

      – Да.

      – И ты все равно сделала по своему?

      Она поворачивает ко мне голову и, с вызовом заявляет:

      – Это моя жизнь, и я имею право сама решать, как ее жить. Верно?

      – Верно, – киваю я, тут же примеривая на себя ее ситуацию.

      У поварихи стальные яйца. Меня самого в конфронтации с отцом всего на год хватило.

      Уважаю.

      – Ну, а ты чем занимаешься? Между светскими раутами и приемами в яхтклубе?

      – Не поверишь, но учусь.

      Ее брови взлетают вверх. Губы изгибаются в ироничной усмешке.

      – Зачем? Я думала, детям