Русалка. Сборник страшных рассказов. Виктория Денисова

узнаю этот взгляд, – он грустно усмехнулся, – я и сам бы на вашем месте решил бы что передо мной сумасшедший.

      – Отчего же? Я вовсе так не считаю. – соврал я.

      – Впрочем может я и впрямь рехнулся и все это мне привиделось. Да только вот как же теперь жить?

      Незнакомец снова замолк и напряженно смотрел в стекло.

      – Я, знаете ли, доктор. Человек науки, – лицо его исказила горькая улыбка, – расскажи мне кто-нибудь год назад, то, что я собираюсь поведать вам, я бы верно счел его безумцем.

      -Уверяю вас, что бы вы мне здесь не открыли, я не сочту вас сумасшедшим и уж конечно сохраню вашу историю в тайне. Мне не пристало лезть не в свое дело, однако вижу, как вас тяготит ваш секрет. Поверьте, в моем лице вы найдете понимающего слушателя.

      – Чтож … – доктор тяжело вздохнул и начал свое повествование.

      …

      Некоторое время назад, а если быть точнее в прошлом октябре я был приглашен в качестве доктора в усадьбу княгини Горбовской. Княгиня эта, Александра Михайловна была тяжело больна в силу уже весьма преклонного возраста. Один дальний родственник ее покойного супруга утверждал, что Горбовской без малого девяносто семь лет. На своем веку она успела схоронить не только собственную дочь, но даже и внучку. О семействе этом ходило великое множество самых странных и нелепых слухов, и, безусловно, как сторонник научного подхода ко всем вещам, я не собирался в них верить или хоть сколько-нибудь принимать их всерьез. Как-то я слыхал у Алябьевых, что будто бы Горбовской на самом деле уж давно более ста лет и живет она так долго от того, что имела противоестественную связь с потусторонним существом. И что самое поразительное утверждал это не кто-нибудь, а профессор Пиотровский, от которого я никак не ожидал подобного рода суждений. Я тогда искренне рассмеялся и подивился тому, что и среди людей науки встречаются престранные экземпляры.

      Усадьба у Горбовских оказалась весьма внушительных размеров, однако в ней царило страшное запустение. Здание старое и жутко обветшалое. Длинные окна в псевдоготическом духе сплошь поросли паутиной, а кое-где и вовсе вместо стекол зияла черная пустота. Полы издавали протяжный скрип и при каждом шаге, казалось, готовы были провалиться куда-то в преисподнею. В коридорах вечерами завывал ветер. Из прислуги лишь кухарка да дворецкий, не многим младше своей отходящей к праотцам хозяйки. У дворецкого помимо общей старческой немощности обнаруживались явные признаки дрожательного паралича. Каждый раз, когда несчастный нес в слабой руке своей канделябр, я был уверен, что он непременно его уронит.

      Но, не смотря на общий упадок, дом Горбовских все же хранил некоторые следы былой роскоши. Огромные портреты в массивных рамах украшали стены с почерневшими от сырости обоями. Портреты эти изображали людей красивых и утончённых, франтов и модниц своего времени. Особенно поразила меня дама в напудренном парике, державшая в крошечной руке кремовую розу. Глаза ее были черны как спелые маслины и что-то дьявольски страшное, и притягательное одновременно