Рубежи. Талани Кросс

огонь, близкий к Изначальному Пламени. По сути, он чистокровный творец, и не только по линии матери – судя по прочитанным у Густафа книгам, семья отца принадлежала к якобы угасшему клану. Эту информацию Ян нашел в двухтомнике Сераджа Ачария «Огонь Изначальный» – в приложениях к книге перечислялись фамилии угасших родов и имена их потомков, которые вновь вошли в сообщество творцов.

      Ачария говорил несовпадающие с мнением других экспертов вещи. Он не связывал браки творцов с обычными людьми с выгоранием и угасанием, а повторял все то, что однажды рассказал Яну Арсений. Вернее, это Сеня, скорее всего, цитировал индуса. И раз уж чистильщикам и приближенным к ним не чужды идеи Серажда Ачария, Ян решил почитать и другие книги этого автора. Кажется, не так давно видел парочку – одну в разделе про векш, другую – в истории Шамбалы и творцов.

      Ян поднялся, собрал больше похожие на брошюры томики и пошел расставлять их на полки, где взял ранее. Сегодня, кроме него, в библиотеке никого не было, поэтому уходить не хотелось, пусть побаливающие от напряжения глаза и намекали, что стоит сделать перерыв. Усталость Ян проигнорировал, но стоило взять в руки книгу «Во имя Брамы», как от дверей его окликнули по имени.

      С великим сожалением вернув томик на место, он обернулся к приближающемуся к нему человеку. Им оказался Мигель, запакованный в черный костюм-двойку и фонящий магией так сильно, что гипс Яна едва не резонировал в ответ. Мигель тоже находился в поместье со дня открытия Врат и успел втереться в доверие к Густафу, став тому чуть ли не правой рукой. Конечно, с одной стороны, Мигель Фернандес был чистокровным творцом, к которому всегда хорошо относились в Конклаве Огня, а глава Конклава позаботился, чтобы ключевые его члены не участвовали в активации Рубежей. С другой, Мигель – один из чистильщиков, и то, что он переметнулся к Густафу Маркони, расценивалось Яном как предательство.

      – Чего тебе? – хмуро спросил он, недовольный тем, что его отвлекли.

      – За тобой пришли, – сухо ответил Мигель и посторонился, освобождая Яну дорогу к выходу.

      Путь их лежал в кабинет Густафа, возле которого впервые не было охраны. Из приоткрытой двери слышалось, как хозяин с кем-то ругался, и ему время от времени поддакивал Генри Миллер.

      «Не стали ставить „Купол“ или не смогли?» – задумался Ян, на мгновение остановившись перед дверью.

      – Заходи, – Мигель подтолкнул его в спину.

      Быстро подавив в себе вспышку гнева, Ян шагнул внутрь и сделал несколько шагов к центру. Взгляд выхватил пятерых участников встречи, но остановился на самом ярком. Рядом с тяжелым дубовым столом в кресле для посетителей сидел высокий векш, едва в этом кресле умещающийся. На его длинных темно-лиловых рогах мягко сияли синие руны, белые волосы, заплетенные в мелкие косички, доставали до плеч, оставляя открытыми удлиненные уши с висящими на них серьгами, похожими на миниатюрных ловцов снов – по три в каждом ухе, поднимающиеся от мочки до заостренного кончика. На коже