Ведьмёныш. Елена Николаевна Маруфенина

имела. Мстить не будет. Говорит, месть блюдо, которое надо подавать холодным. Она подождёт. Ведьма, чего с неё взять. – Закончил Васятка. Открыл дверь и выпихнул меня в подъезд. В первые, без мамы, я оказался по эту сторону двери. Детский ужас готов был захлестнуть меня. Постояв и немного успокоившись, направился к кладбищу. Белка бежала впереди, весело помахивая хвостом. Мне кажется, что кошки так не делают? Или делают? Надо прочитать.

      До кладбища дошли быстро, Белка уселась у ограды, давая понять всем своим видом, что она будет меня ждать.

      – Ты меня прости, – наклонился к кошке, – я растерялся, больше такого не повториться. – Протянул руку, попытался погладить белую головку. Белка фыркнула и отпрыгнула от руки. Понятно, не простит. Ну и ладно. Может, всё же добьюсь, прощения и мести не будет. Не очень мне от ведьмы, хоть и бывшей такой подарочек хочется.

      – Мишенька, ну чего ты? – Раздалось из-за забора. Бабушка, ждёт. В заборе была дыра, и я смело пересёк границу между жизнью и забвением.

      – Пойдём, время у нас не так много, летние ночи коротки. – Заторопила меня Нина. – Слушай меня внимательно. В сорока километрах от города, есть старый хутор. Лесной называется. Там наш дом. Там наша сила. Чего встал. Да, и я, и дед мы ведуны. Поздно встретились, поздно поженились, вот и мамка твоя поздний ребёнок. Не смогли поднять на ноги, дар передать не успели. Зато вовремя к себе на могилу привели. Всё хорошо получилось. Ты сильный ведун. В доме на хуторе всё есть для ведовства, и книга с рецептами, и ножи ритуальные, и защитные. Запоминай, домовой наш, Вавила, грозный малый. Так ты ему пряников имбирных принеси. Пугать начнёт, встань посреди комнаты и скажи строго, покажись! Покажи, что не боишься. Про пряники скажи, что я посоветовала. Книгу, где спрятана он покажет. Пошли, с хозяином поздороваться. Тебе работать с мёртвыми, раз видишь их.

      – Нина, а дед, где? – Меня мучил этот вопрос давно. Могилы две, а у могил лишь бабушка.

      – Так родился уже. Года четыре назад. И меня скоро не увидишь. Если аборт не сделают.

      – Как родился? Где? – Я завертел головой, как будто мог увидеть младенца здесь. Младенца, конечно, не увидел, а вот рыдающую девочку у могилы увидел. Сначала думал, что она пришла к кому-то, потом сообразил, ночь, кладбище. Нет её в живых уже.

      – Чего головой вертишь, нет его здесь. Где-то на Алтае родился. Там кто-то из родни. Ты же не знаешь. – Бабушка начала объяснять. – Души рождаются снова. В одном и том же роду. Бабушка начала рассказ. Оказывается, души рождаются заново, в другом теле, но в одном роду. Если от ребёночка избавятся на ранних сроках, душа неприкаянной останется. Как в утробе ребёнок зашевелился, так душа и входит в него. Если дитятко мёртвым родилась, не было души. Могли наказать душу, мог и бывший хозяин сгубить. Причин много. Самое страшное, если на поздних сроках аборт, тогда душа в утробе остаётся. Следующий ребёнок двоедушный будет. А это опасно. Убийцы и маньяки такими рождаются. А если всё же не решится мать на роды, душа её изнутри съест. Изведёт. Смерть мучительной будет. Без прощения.

      Я слушал бабушку внимательно, стараясь не понять, а запомнить.