Детство. Уроки. Олег Васильевич Фролов

зря же, когда мы ездили на электричке, на дачу в Трудовую, а также в Талдом, я в начале лета часто видел заросшие поля, почти сплошь покрытые желтым ковром цветущей сурепки.

      Примерно такие вопросы, роились в моей голове, после того как я записал домашнее задание. Но, решив, что при всех спорить с учительницей нельзя, и допуская, что я заблуждаюсь относительно сроков, придя домой из школы я поделился с бабушкой своими сомнениями. Бабушка удивилась и сказала, что она никогда, даже еще живя в деревне и работая на полях, не видела, чтобы сурепка цвела и росла осенью. Но я все-таки уговорил ее пойти со мной и моим младшим братом в лес на Долгие пруды, вдруг, да и найдутся в нем или на прилегающих к нему полях эти растения. Мы пошли и, как и следовало ожидать, ничего не нашли.

      Вечером папа также подтвердил мне, что мое мнение о сроках правильное.

      В результате на следующий урок я, как и мои одноклассники, пришли с не выполненным домашним заданием. А, что же учительница? Ничего! Она «забыла» о данном ею нам домашнем задании! В общем получилось так: не было этого домашнего задания – не было и все!

      И еще пример.

      Я очень любил уроки труда, мне нравилось мастерить что-либо своими руками и видеть результат, сделанного мною. Да, мне не очень хотелось, например, несколько уроков подряд обрабатывать однообразными движениями заготовку головки молотка или рукоятки для пассатижей. Но я понимал, для чего они нужны и делал. Понимал потому, что учитель труда еще до того, как я и мои одноклассники-мальчишки приступали к работе, рассказывал, что изготовленное нами будет передано на завод и использовано рабочими, то есть, говоря современным языком, мотивировал нас на достижение необходимых результатов.

      Однако, был момент, когда я не понял, почему учитель труда дал нам именно такое задание. Оно заключалось в том, чтобы каждый из нас принес на очередной урок труда брусок не менее полутораметровой длины, из которого каждый изготовит для личного пользования хоккейную клюшку. Мотивация была что надо: какой же мальчишка откажется иметь свою собственную клюшку! Тем более, что купить клюшку в то время было не просто. Я, например, играл клюшкой сделанной мне папой из двух обломков настоящих клюшек, я их подобрал возле хоккейной коробки на стадионе «Труд». Папа подогнал их друг к другу, скрепил шурупами и для крепости туго обмотал место, где один обломок налегал на другой несколькими слоями изоляционной ленты, сначала черной «тряпичной», а поверх ее синтетической изоляционной лентой синего цвета.

      А, подумал ли учитель труда, где мы-мальчишки возьмем бруски? Не знаю. Может быть, понадеялся, что мы придем на урок без них? Как-никак на изготовление клюшек на уроках труда, как мне помнится, он согласился, только после наших многочисленных просьб.

      Несколько дней, которые оставались до урока, я искал нужный брусок. О его покупке хотя и шла речь, но магазина, где его можно было бы приобрести в городе не было.

      В конце концов мне повезло: в сугробе между нашим домом и детским