Эра Мориарти. Светлана Альбертовна Тулина

продолжила между тем обладательница волшебного голоса, и осуждение зазвучало в нём яснее. – Хотя ума не приложу, зачем вам могло понадобиться именно это!

      На столик между нами упала новая пачка газетных листков – поверх уже лежащих там. С первых страниц на нас вызывающе таращились обнажённые красотки с игольно-острыми сосками на впечатляющего размера грудях, застигнутые врасплох в чужих спальнях известные политики в спешке натягивали штаны, а мерзопакостного вида упыри вгрызались полуярдовыми клыками в угодливо подставленные навстречу противоестественной алчности шеи томных молодиц – или же оплетали их тела похотливыми щупальцами.

      В силу некоторых обстоятельств я давно разучился краснеть, но ощущать себя неуютно при щекотливых ситуациях так и не перестал.

      – И впрямь, что это, Холмс?! – с негодованием спросил я. – Неужели вы полагаете соответствующим нормам приличия – заставлять юную даму смотреть на это, пусть даже и по долгу службы?

      – Не думаю, что дама против, доктор, – заметил мой друг, погружаясь в лихорадочное перелистывание дешёвой желтоватой бумаги газетных страниц.

      – Вы совершенно правы, мистер Холмс, – последовал ответ, интонацию которого можно было бы счесть презрительной или даже высокомерной, не будь он произнесён столь чарующим голосом.

      Развернувшись наконец в своём кресле, я встретил полный негодования взгляд пары самых зелёных глаз, какие мне только приходилось видеть за мою долгую жизнь. Глаза смотрели на меня с миловидного остроносого личика, белую кожу которого усеивала россыпь очаровательных веснушек. Зелёный тренчкот плотно облегал стройную фигурку, изрядно натягиваясь на пышной груди, обшлага его рукавов и ворот украшали петли, отороченные красным шнурком, огненно-рыжие локоны ниспадали на плечи из-под озорной охотничьей шляпки с пером, и – о боже, да! – она носила брюки, заправленные в голенища высоких сапог, которые в прошлом, когда лошади ещё не вымерли от Коричневой Чумы, назывались сапогами для верховой езды.

      – Доброе утро, мисс Хадсон, – выдавил я, как всегда досадуя на неизменно подводивший меня в такие моменты голос. Я знал, что она находит это милым. Вот и сейчас она улыбнулась мне, и я поспешил сказать: – Вы совершенно потрясающе выглядите сегодня, сударыня. Впрочем, как и всегда.

      – Вздор! – остренький носик сморщился в очаровательной гримаске неудовольствия. – Внешнее всё – абсолютный вздор! И зовите меня сегодня… хм… пожалуй, Анже́ликой. Да! Сегодня – Анже́лика. Но не старайтесь запомнить этого имени, доктор. Как и все имена, оно мимолётно и не имеет ничего общего с сутью той свободной личности, каковой я являюсь. А всё это навешивание ярлыков придумано мужчинами, сторонниками оголтелого домостроя и стремящимися поименовать и всё сущее в мире! Ха! Это всё не более чем попытка метить территорию, против которой должна уметь выступить