О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки. Марина Сидорова

Из губерний по въезду лидировали Волынская, Литовская, Бессарабская, Подольская. Менее всего въезжали в центральные губернии, на Кавказ и в Сибирь. В отношении последней существовали специальные правила, высочайше запрещающие нашим консульствам выдавать иностранцам паспорта на въезд в Россию через этот край[53]. Наиболее притягательным был Петербург, туда прибывала почти третья часть от общего количества въезжающих в Россию. На первом месте были подданные Германии, второе место делили французы и англичане, далее шли швейцарцы, датчане, испанцы, последние места занимали американцы, а количество «азиатцев и африканцев» насчитывало 1–3 человека в год. Революция 1848 г. в Европе, а затем война 1853–1856 г.г. резко сократили приток в Россию французских и английских подданных, зато возросло число американцев «заменивших на наших фабриках и заводах английских машинистов»[54]. В пореформенную эпоху в связи с развитием капитализма, строительством фабрик, заводов, железных дорог множество иностранцев устремлялось в Россию на заработки. Кроме того, в 1860 г. было отменено правило об обязательной регистрации паспортов в III Отделении, что по мнению самого учреждения «без сомнения привлечет к нам многих иностранных путешественников, до сего времени удерживающихся от поездки в Россию по стеснительности паспортных формальностей»[55]. Общее количество въезжающих в российские пределы увеличивается в 60-е годы XIX в. до 50000-60000 человек в год, а в 1869 г. достигает рекордного уровня – 92687 человек[56].

      Говоря о социальной принадлежности и роде занятий въезжающих (такая статистика представлена в делах III Отделения только о прибывающих в Петербург) следует заметить, что более всего приезжало купцов, ремесленников и торговцев. Далее в порядке последовательности шли слуги, учителя и гувернеры, медики и богословы, актеры, музыканты, живописцы, архитекторы и в самом незначительном количестве «танцоры». Очень немного прибывало к нам путешественников и «лиц, въезжающих для своего удовольствия». Практически все они, а также лица творческих профессий, по высочайшему распоряжению подвергались полицейскому надзору. Так, в августе 1844 г. государь распорядился «строго смотреть» за архитектором Гектором Оро. Он приехал ознакомиться с достопримечательностями российских столиц, «известен и рекомендован архитектору Монферану»[57]. Строгое секретное наблюдение продолжалось и в Москве, куда Оро прибыл в сентябре. Он осмотрел Кремль, строящийся новый дворец, Храм Христа Спасителя, купеческую биржу, водный резервуар, устроенный на Сухаревой башне для снабжения водой фонтанов. С церкви Успения Богоматери на Покровке Оро снимал план, «поразившись замечательной архитектурой старинной церкви»[58]. Пробыв в России два месяца, Оро выехал домой – «ничего навлекающего на него в чем-либо подозрения замечено не было». Аналогичному надзору подвергся и французский литератор граф Жан Персеи де Сюзор, «называющийся легитимистом»[59]. Въезжая в Петербург,

53

ГА РФ. Ф. 109. 3 экспедиция. 1841 г. Д. 61. Л. 4.

54

ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 20. Л. 89.

55

ГА РФ. Ф. 109. ОП. 223. Д. 34. Л. 81.

56

Там же. Д. 25. Л. 117.

57

ГА РФ. Ф.109. 3 экспедиция. 1844 г. Д. 137. Л. 4.

58

Там же. Л. 14.

59

ГА РФ. Ф. 109. 3 экспедиция. 1846 г. Д. 141. Л. 5.