К 700-летию Данте. Йоргос Сеферис

впечатление, которое осталось у меня от живущего ныне ионического поэта, – это незабываемый голос левкадца Сикельяноса, который прекрасно помнит Данте7. Это произошло однажды ночью на улице Филэллинон162. Я провожал его. А когда я прощался с ним у входа в ночное заведение, куда его пригласили, он громогласно и сакрально возгласил не переводимое ни на какой язык возглас Плутоса:

      «Pape Satàn, pape Satàn aleppe!» (Ад, 7, 1)

      Теперь я спешу перейти к тому немногому, что могу сказать. Вопрос этот со времен Боккаччо исследован исчерпывающе, так что мне легко добавить, что я не могу порадовать вас чем-то умным. Ничем, кроме свидетельства почтения и любви к величайшему поэту западного мира. А это заставляет говорить просто.

      Указывая события, которые происходили в то же самое время у нас, отмечу, что Данте родился во Флоренции в годы правления императора Михаила Палеолога, через четыре года после освобождения Константинополя от франков, в 1265 году. То есть Данте выходит из юношеского возраста в годы Сицилийской вечерни, ставшей одним из первых шагов политического объединения Италии. Поэтическая (не историческая) дата начала видения Божественной Комедии – Страстная Пятница 1300 года8. Можно сказать, что ее следовало бы праздновать прежде всякого юбилея Данте9. Не хочу отвлекаться на другие фактологические сведения: я не собираюсь касаться ни географии, ни астрономии, ни астрологии, ни богословия поэта.

      Все мы помним встречу Одиссея с Антиклеей в «Некийи» Гомера:

      τρὶς μὲν ἐφωρμήθην, ἑλέειν τέ με θυμὸς ἀνώγει, τρὶς δέ μοι ἐκ χειρῶν σκιῇ εἴκελον ἢ καὶ ὀνείρῳ ἔπτατ’…

      Три раза руки свои к ней, любовью стремимый, простер я,

      Три раза между руками моими она проскользнула Тенью иль сонной мечтой …

      (XI, 206–208, пер. В. Жуковского)

      Такие же выражения мы встречаем и у Данте, напр.:

      tre volte dietro a lei le mani avvinsi,

      e tante mi tornai con esse al petto.

      Троекратно

      Сплетал я руки, чтоб ее обнять,

      И трижды приводил к груди обратно.

      (Чистилище, 2, 80–81).

      Но Данте не таков, как Гомер: Гомера привлекал прежде всего верхний мир. «Нижний» мир Гомера, как и наш, представляет совсем другие картины. В нем нет «вечной муки» (XI, 3, 2), «etterno dolore», нет даже чистилища. И Харона мы видим не таким, как представляет его нам Флорентиец: «Харон демон с глазами из пылающих углей»: (Ад, 3, 109)

      Caron dimonio, con occhi di bragia

      А бес Харон сзывает стаю грешных,

      Вращая взор, как уголья в золе,

      Мы же, наоборот, относимся к нему по-свойски, напр.:10

      Как утвердились небеса и мир обрел основы,

      Тогда и сад себе Харон задумал обустроить,

      Лимоны были девушки, а парни – кипарисы,

      Душица и орешники – там маленькие детки,

      Ах, Боже, умереть бы мне, отправиться к Харону,

      Уйти бы мне к нему скорей, и в том саду остаться…

      Надеюсь, вскоре вы увидите, как эта близость между жизнью и смертью образуется по-другому у Данте.

      На первый

7

Данте интересовал его, несомненно. Как он воспринимал Данте, думаю, более, чем известное стихотворение «Мать Данте», показывают три следующих стиха, которые, как я полагаю, характерны и для самого Сикельяноса, и для его отношения к Флорентийцу:

И даже не есть (путешествие Сикельяноса)

Сошествие и восхожденье Алигьери

По веры подготовленным мосткам.

(«Сознание личного творчества», – «Лирическое житие», 1966, т. 2. = ПСС, т.3, с. 243)

«Веры подготовленные мостки» напоминают о первых годах нашего века, когда по причине более или менее осознанного ницшеанства греческие интеллектуалы проявляли тенденцию к созданию собственных «м веры подготовленным мосткам» во всем. То же делает и поразительный своей скоростью переводчик «Комедии» Казандзакис. Например: «Думаю написать еще одну песнь – «Воскресение» Данте. Постучусь в его могилу, заставлю его встать с ключами от Ада в руках. Новый Ад, новые грешники, в ином месте Рай, иной Бог, новая космогония! Но боюсь, что рука моя окажется сильнее, и я снова начну писать canta, canta, пока не завершу их все». (Письмо Превелакису от 6 февраля 1933 года. 400 писем Н. Казандзакиса к П. Превелакису, № 172. Афины, 1965). (Прим. Й. Сефериса).

8

Сицилийская вечерня упоминается в «Комедии» («Рай», 8, 73–75). Относительно другого места «Ад», 19, 98 (И крепче деньги грешные храни) «e guarda ben la mal tolta moneta» вовсе не известно, имел ли Данте в виду сицилийскую легенду о Джованни ди Прочида и подкуп Михаила Палеолога. См. об этом сэр Стивен Рансимен, A History of the Mediterranean World in the Later Thirteenth Century (1958) (Рус. пер.: Рансимен С. Сицилийская вечерня. История Средиземноморья в XIII веке. СПб.: Евразия, 2007) гл. 17; также А. А. Васильев, История Византийской империи, т. 2. (Прим. Й. Сефериса).

9

Что касается исторических событий, специалисты утверждают, что окончательный вариант поэмы начал оформляться в 1307 году, и к 1314 году были завершены «Ад» и, по крайней мере, часть «Чистилища», тогда как «Рай» был завершен после 1319 года. Подчеркиваю, что самое большое сооружение угасающей Византии, насколько мне известно, Церковь Хоры в Константинополе, должно было быть завершено, согласно Григоре, в конце 1320 года или в первые месяцы 1321 года. Для того, кто чувствует такие вещи, это соответствие должно говорить многое о размерах катастрофы, уготованной нашей долей, при сопоставлении с судьбами Запада. (Прим. Й. Сефериса).

10

Костас Пасаяннис, Майнотские плачи и песни. Афины, 1923. (Прим. Й. Сефериса). (Майна – историческая область на юге Пелопоннеса, включающая горные районы Лаконии и Мессении.).