Рыжий ангел. Ольга Ковалева

ты что это за эксперименты затеял? Нервы мои испытываешь?

      – Не твои, а свои. Мне надо так.

      – Хорошо, надо так надо. А я такие же права имею.

      – Нет, если собралась со мной сражаться.

      – А если не сражаться?

      – А если не сражаться, то такие же.

      – Саш, сколько времени надо быть знакомыми, чтобы иметь право выносить мозг.

      – Шесть часов, тридцать шесть минут.

      – Осталось всего шесть часов пять минут. Я потерплю. Нет, погоди, почему это мне шесть часов, а тебе можно сразу.

      – Ты тоже не веришь в магию точных цифр? Что мне можно сразу?

      – Не верю, верю в кривые. Ты собираешься присваивать.

      – Ты уверена, что я хочу что-то присвоить?

      – Конечно.

      – И что же это?

      – Не что, а кто. Ты пытаешься меня присвоить.

      – А ты хочешь присвоить меня?

      Женщина с кличкой вместо имени смутилась. По-настоящему смутилась. Подумала, опустив очи долу и призналась:

      – Я точно не знаю, чего я хочу, но присвоить тебя или что-то наподобие, да, хочу. – подняла бровь, плечиком пожала, – Но сначала мне надо разобраться.

      – В чем разобраться?

      – В порядке действий.

      – Тата, ты меня пугаешь или объясняйся, или, я что-либо сам придумаю.

      – Я не знаю в каком порядке действовать, сначала тебя присвоить, а потом в тебе разобраться или сначала в тебе разобраться, а потом присвоить.

      Она явно нервничала.

      – Конечно сначала присвоить, потом разберешься носить или выбросить.

      – Ты очень умный.

      – И красивый.

      – Это не так важно. Имей ввиду, это мое убеждение, а не попытка задеть твое самолюбие.

      – Очень хочется тебя поцеловать.

      – У меня мораторий, шестичасовой. И не я это установила.

      – Может отменим.

      – Торгуешься?

      – Нет, изучаю возможности.

      – Ха-ха!

      Они уже дошли до ресторана. Куда это они вырулили? Странно, он здесь впервые, в этом зале. Обычно… Хотя, это обычно было очень давно, он тогда ещё не ждал никакого счастья и он уже не помнит как там было в том обычно.

      Шведский стол предлагал разнообразные блюда. Тата взяла три салата, с авокадо и креветками, из листьев цикория, фруктовый и приличный кусок тунца с небольшой порцией гарнира.

      Она так увлеклась выбором блюд, что упустила из виду своего соседа и уже сидела тоскуя, размышляя к худу это или к добру, как на её столик приземлился сначала поднос с тремя салатами, приличным куском рыбы, двумя пузатыми огромными бокалами, красивым стеклянным кувшином с красным вином и наконец пред очи её предстал сам красавец, ловелас и сердцеед, завидный холостяк.

      Она вспомнила его. Ещё там, на балконе. И сын на него похож. Она только что вспоминала его когда-то юное лицо. Разве так бывает? Любить человека и не помнить его лицо. Даже всю прессу гламурную вспомнила. Кто там у него последняя девушка? Вроде певица. Не певичка, а настоящая певица. И то, слава Богу! Такое было бы разочарование. А оно уже было, разочарование. Или забыла? И хорошо, что он не узнает её. Она сделает всё, чтобы не узнал.