Лара. Алексей Николаевич Загуляев

поверхностной и ни на что не обязывающей. Лара видела, что такой расклад Лизе не очень нравится, поскольку по степени робости и молчаливости Лара немногим уступала соседке. В первые дни к новенькой только присматривались, не решаясь сразу же приступить к испытанию её на прочность. Уж чего-чего, а времени в этом заведении было у всех более чем достаточно. Но спустя полмесяца, в первых числах октября, Лара почувствовала, что тоже стала мишенью для нападок и Наташи, и Любы. Всеми возможными способами она старалась избегать конфликтов, но, чем больше она терпела, тем сильнее становилось у девочек желание наказать её за эту смиренность. Здесь такое не приветствовалось. Здесь ты либо среди волков, либо среди овец. Затеряться в этой стае ни у кого не получалось, у каждого должно было иметься клеймо, чтобы остальные видели и знали, кто ты есть и что от тебя ожидать.

      Умея только читать и едва разбираясь в элементарной арифметике, Лара совершенно не знала ни истории, ни географии, да и писать она могла только печатными буквами, часто с лишними «ять» и другими атрибутами письма из прошлого века. Её настольными книгами в доме бабушки были только «Евангелия», «Жития святых» и «Псалтырь» дореволюционных годов изданий. Дети, видя такую беспомощность, смеялись над ней и считали умственно отсталой, хотя сами были не семи пядей во лбу. Однако к Новому году Лара сумела наверстать упущенное, чем очень поразила всех, особенно учителей, которые успели махнуть на неё рукой. Больше всего по душе ей пришлись ботаника и рисование. Раньше она просто чувствовала любое растение, знала всё о его свойствах, читала его судьбу, смысл и предназначение. Теперь же Лара стала понимать и чисто физическое его устройство – все эти рыльца, пестики и тычинки завораживали её, а разделения на виды, на зоны произрастания и особенно латинские названия звучали как музыка. На уроках рисования, получив представление о законах перспективы и о золотом сечении, она пыталась изобразить то, что видела за пределами физической оболочки. Сергей Вадимович, учитель изобразительного искусства и музыки, по достоинству оценил эти её «фантазии», даже как-то особенно заинтересовался некоторыми деталями, задавал много вопросов и удивлённо округлял глаза, получая неожиданные ответы. В невероятные способности Лары он поверил, не пытаясь даже в них усомниться. Но, видимо, для пущей уверенности предложил ей как-то один необычный эксперимент. Из довольно смутных объяснений девочки, когда та пыталась объяснить ему, каким образом она способна выходить за пределы своего тела и свободно путешествовать по знакомому ей миру, общаясь с разными существами, он сделал вывод, что она могла бы прочесть, к примеру, записку, содержание которой ей не известно, но которую она держала в руках и знала, в каком именно месте та будет находиться. Сергей Вадимович провёл её в свою комнату на третьем этаже, позволил потрогать ручку двери, бумажку, на которой написал два произвольных слова, и деревянные настольные часы, под которые эту бумажку и положил. Этой ночью