Семейное древо. Анастасия Ватутина

нас новости быстро расходятся, а твой приезд что-то вроде сенсации, как говорится. Я, между прочим, деда твоего Федора очень хорошо знала.

      Я моментально ухватилась за возможность узнать что-нибудь о своих предках, поэтому попросила Любовь Никитичну рассказать мне о нем.

      – Я, конечно, совсем девчонкой была, но Федора хорошо помню. Мы с ним оба нездешние, из соседней деревни. Он на Клавдии когда женился, сюда перебрался, она уж ни в какую не хотела из дома своего уезжать, а через несколько лет я тоже замуж вышла и сюда переехала.

      – А каким он был?

      – Дед-то твой? Ой, ну весельчак, ну балагур! У нас все девки в деревне по нему сохли. Как начнет на своей балалайке бренчать да частушки петь, ну все со смеху покатывались. От невест отбою не было, но никто ему из своих не глянулся, а как Клавдию увидел, сразу сказал: «Женюсь».

      – Удивительно. Пока мне только рассказывали, насколько Клавдия была замкнутая и нелюдимая. Интересно, что его в ней так привлекло…

      – Разные они, да, но Клавдия в молодости красивая была – глаз не оторвать. Волосы что огонь, буйные, кучерявые и глаза, ну точно колдовские. Ты похожа на нее очень, я как волосы рыжие увидела, ну точно Клавкина внучка, думаю. Не знаю уж, где они с дедом твоим встретились, но добивался он ее долго. Ходил сюда пешком каждый день, все надеялся хоть одним глазком ее увидеть. Перестал в нашей деревне на гуляньях появляться, только с работы вернется – сразу к ней. И добился! Перед свадьбой всю ночь ее возле дома караулил – боялся, что Клавка передумает и сбежит.

      – Вот это я понимаю – любовь.

      – Ой, не говори, милая. Но Клавка тоже его любила, это я тебе точно говорю. Он как погиб, так на ней лица не было. Думала, сама за ним на тот свет отправится. У них же еще дочка малая была совсем.

      – А помните, как он погиб?

      – Ой, милая, да как ж не помнить! Рыбачил он тут недалече, а рядом ребята деревенские плавали. Так один вдруг тонуть начал. Ну Федька-то, не раздумывая, за ним в воду и сиганул. Мальца вытащил, а сам не выбрался. Утоп, значит.

      – Какой ужас!

      – Ужас, ужас. Трагедия страшная. Всей деревней его оплакивали. Такой человек хороший был.

      Любовь Никитична утерла навернувшиеся слезы краем косынки и замолчала, погрузившись в те далекие горестные воспоминания. Мне тоже было не по себе. Интересно, если бы он тогда не погиб, удалось бы маме сохранить с Клавдией теплые отношения? Не из-за его ли гибели между ними пролегла такая пропасть? Из размышлений меня выдернул голос Любови Никитичны, она предлагала угоститься свежими пирожками. Я отказываться не стала и тепло поблагодарила свою новую знакомую. Мы еще немного поболтали о жизни в деревне, Любовь Никитична пригласила меня на воскресную службу в церковь, и я пообещала прийти. После чего мы попрощались, и я побрела в сторону дома.

      По дороге, доедая уже второй пирожок, я поймала себя на мысли, что мне в деревне нравится. Тихо, спокойно, свежий воздух. Выпечка какая вкусная, опять же. Я, конечно, здесь всего один день,