Ты мой вызов. Ронни Траумер

виновато смотрю на неё и подхватываю подарок. – Это тебе, – протягиваю коробку и смотрю в радостные огромные чёрные глаза.

      Не знаю, откуда взялась эта любовь к ней, ведь к отцу и её проститутке-матери я не испытываю даже простого уважения, не говоря уже о большем. Но родителей не выбирают, как говорится. Не повезло Дамире родиться в семье, где папа сутенёр, а мама шлюха. Зато с братом подфартило, и, если бы не она, я давно бы свалил отсюда и носа не показывал.

      – Здравствуй, Давид, – а вот и мамаша.

      – Ага, – киваю и иду с малой в гостиную, вместе подарок распаковывать.

      – Как твои дела? – Мила последовала за нами и теперь сидит на диване, как надзиратель.

      – Работаю в поте лица, меня ведь не подобрал с трассы богатый дядя, – яд сочится сам собой, и меня не трогает то, как она морщится от обиды.

      – Думай, что говоришь, – бросает, на дочь косится и, встав, уходит, наверняка, чтобы не нарываться.

      Ну не могу я, как она, строить из себя долбаного ангела с милым голоском. Ненавижу её и отца, который выкинул мою мать, а спустя двадцать лет женился на проститутке из своего борделя. Мерзость.

13.2

      Грозный

      Желания сидеть за столом с тем, кто выкинул меня ещё в материнской утробе, и его шлюхой нет, но ради Дамиры, я периодически терплю эти полчаса. Не знаю, как эта семилетняя девочка меня в себя влюбила, но притянула к себе с первого взгляда, когда была пятидесятисантиметровой, и всё, что могла, – это орать, есть и наполнять штаны.

      Возможно, всё тянется из детства, и сказывается то, что я всегда мечтал о брате или сестре, но мать даже при желании не могла себе позволить ещё одного ребёнка. Она меня едва тянула, работая в том чёртовом подвале, который зимой не отапливался, что, собственно, и свело её в могилу.

      Ужин прошёл, как и всегда, – в напряжении. Я ковырялся в тарелке, так и не съев ничего, из-за чего Мила заметно скисла, улучшая мне настроение. Подонок я, да, не скрываю ведь этого, как и свою неприязнь к ней. Отец только зубы сжимает, но молчит, знает, что нет смысла меня учить, как с его женой себя вести. Насрать мне на неё и её стряпню, собственно, как и на отца.

      – Когда приедешь? – уже у выхода спрашивает Дамира.

      – Как только время появится, сразу к тебе, – отвечаю, подняв её на руки.

      Красотка такая уже в свои семь. От природы кучерявые чёрные волосы, глаза зелёные, губки пухлые и смуглая кожа. Наша порода, это заметно невооружённым взглядом. Даже, помнится, повёл её однажды в парк аттракционов, и тётка одна сказала, что у меня очень красивая дочь, настолько она на меня похожа. Лет десять ещё, и буду лопатой ухажёров отгонять от неё, чтобы к ней не липли такие уроды, как я, будем откровенны.

      – Будь осторожен, не лезь куда не надо, – напутствует папаша, выйдя меня провожать после того, как я попрощался с сестрой.

      – Внезапно стало не насрать на меня? – наигранно бровь выгибаю.

      – Не начинай, – цедит сквозь зубы.

      – Я ещё не закончил, – открываю дверь тачки и занимаю водительское место. – Бывай, – бросаю и, заведя мотор, покидаю территорию дома.

      Уже на