Ты мой вызов. Ронни Траумер

не так важно. Вообще всё перестало иметь значение после полученного вчера утром письма, и Грозный в том числе. Мне написали из администрации университета, сообщили, что меня лишают комнаты в общежитии вуза. Причину, естественно, не озвучили, и я уже сутки нахожусь в замешательстве.

      Родителям не стала говорить, соврала, что вызывают раньше, как старосту этажа. Не знаю, насколько правдиво звучала моя ложь, мама только покивала, мол, иди, раз надо, а папа подозрительно на меня косится до сих пор. Я ведь не могу сказать правду, родительница снова в слёзы бросится и будет паниковать, что осталась без работы и не в состоянии дочерей содержать. Мне категорически не хочется ставить их в неловкое положение. Я обязательно разберусь в случившемся, а если нет… что-нибудь придумаю. В любом случае работу собиралась искать, найду комнату подешевле у какой-нибудь бабули, и всё будет хорошо.

      – Звони, как доедешь, – обращается ко мне папа, когда мы уже на перроне.

      – Обязательно, – киваю и через секунду оказываюсь в объятиях мамы.

      – Так быстро уезжаешь, не успели толком вместе побыть, – всхлипывает, поглаживая меня по волосам.

      – Ну чего ты, я ещё приеду, – успокаиваю, сама сдерживая себя.

      – Ничего, ты просто слишком быстро выросла, – вытирает слёзы с щёк и лезет в карман. – Держи, здесь немного, но… – протягивает мне несколько купюр.

      – Не надо, вам нужнее, а у меня стипендия, – отказываюсь брать деньги и, чтобы не сунула силой, быстро целую родителей и прыгаю в поезд. – Люблю вас, – кричу, махая рукой.

      А заняв своё место, даю волю слезам и бесшумно плачу очень долго. Дома было так хорошо, несмотря на неприятное напоминание о себе от Грозного. Как бы там ни было, и насколько взрослой бы ты ни была, дома ты маленький ребёнок. Дом – это место, где можно на время забыть о проблемах, побыть беззаботной и счастливой.

      В пасмурную и холодную Северную столицу приезжаю вечером, а пока добираюсь до общежития, на улице и вовсе наступает ночь. Снег идёт беспрерывно, что немного осложняет передвижение по городу. Но всё же я добираюсь за два часа до закрытия дверей.

      Стряхнув с себя снежинки, я переступаю порог здания, которое было моим домом долгие полтора года. Тётя Тамара встречает меня печальным взглядом, и на миг мне даже кажется, что на её лице проскальзывает стыд.

      – Добрый вечер, Тамара Васильевна, – здороваюсь с женщиной, подойдя к стойке.

      – Добрый, деточка, – кивает и смотрит куда угодно, только не на меня.

      В чём дело? Что я такого сделала, что меня решили выгнать из общежития? Я всегда следовала правилам, ничего и никогда не нарушала, учусь я, слава богу, тоже хорошо.

      – Тамара Васильевна, что случилось? – решаю выведать у неё.

      Завтра с утра поеду в деканат, но если кто-то и в курсе, так это только наша комендантша.

      – А что случилось? – округляет глаза, очень плохо изображая непонимание.

      – Тамара Васильевна, – смотрю на неё, давая понять, что не работает её притворство.

      – Ой, ладно, – цокает языком. – Поймали