Вождь Цукердая. Цена свободы. Степан Наумов

к ней и присела рядом на диван:

      – Вы не против? – в голосе её слышалось неподдельное беспокойство, и при этом он был каким-то очень ровным и приятным.

      Тира молча показала поцарапанную руку. Кровь уже расползлась большим алым пятном и начала засыхать по краям, что выглядело достаточно жутко, несмотря на то что сама рана от осколков бокалов была несерьёзной.

      Служанка открыла сумку и Тира краем глаза заглянула внутрь: похоже в ней было самое необходимое на все случаи жизни. Девушка поразилась, как столько всего может вмещаться в такую, с виду не очень большую, сумку. Тем временем служанка ловко залезла куда-то поглубже в боковой кармашек, вытащила небольшую аптечку, бинт и начала быстро обрабатывать руку Тиры.

      Вождь сидел на рабочем кресле и молчал. Его глаза внимательно следили за Тирой. Девушка с облегчением обнаружила, что платье её не так уж и промокло и начало потихоньку сохнуть, не доставляя уже значительного дискомфорта. Наконец, рана была обработана и рука перевязана. Служанка быстро оглядела Тиру и сказала:

      – Сейчас я принесу Вам новое платье.

      Произнеся это, она встала и быстро ушла за другое знамя, вероятно в какое-то подсобное помещение. Вождь тем временем опять оглядел Тиру с ног до головы и ухмыльнулся:

      – Ну, как себя чувствуешь?

      – Уже лучше, спасибо.

      – Сейчас ты ещё и приоденешься, и мы с тобой вместе проведём прекрасно время.

      Эта фраза совсем не понравилась Тире. Вот как мышь ощущает себя перед котом, подумала она, усилием воли придав лицу как можно более беззаботное выражение и проговорила:

      – А разве Вам не нужно быть со своими гостями на приеме?

      Вождь захохотал:

      – Я же уже говорил, они все обойдутся и без меня. Твоя компания будет куда приятнее.

      – Не уверена, что я буду приятнее какого-нибудь генерала. И, если честно, не думаю, что нам будет о чём говорить, я совсем не разбираюсь в политике или войнах… – Тира заметила, что страх перед Вождём постепенно спадал, и что она уже позволила себе возражать ему, что Гордорон мог бы посчитать оскорбительным, хотя и не выходящим за рамки дворцового этикета. Однако, Вождь не обращал ровно никакого внимания на её слова.

      – Будет, – ответил Вождь. Как ни странно, наоборот, он выглядел довольным.

      В этот момент знамя вновь отодвинулось, и служанка вернулась в комнату, держа в каждой руке по шикарному наряду. Даже в царящем вокруг полумраке было видно, что Тира в своём гардеробе не смогла бы найти ничего подобного. Платья были идеальны (Тира не смогла найти других слов), и, казалось, что они специально были пошиты для неё и только ждали ее появления здесь. Девушке они сразу понравились, чувство страха отступило, но она решила пока не показывать этого.

      Служанка аккуратно повесила платья на спинку дивана, затем вежливо поклонилась и удалилась.

      – Где я могу переодеться?

      – Этот диван тебя не устраивает? Здесь никого нет, кроме нас.

      Тира ошеломлённо выдохнула. «Вот так, значит», –