Путинбург. Федор Галич

тянется из вашей руки в мой карман, я с уверенностью могу сказать, что учились вы в молодости на торгаша. И ярко-красная клубника мне подсказывает, что учились вы хорошо и закончили торговое учебное заведение с КРАСНЫМ дипломом…

      – Хреновый ты, экстрасенс, – «крякнула» бабка. – Вообще ничего не угадал. На самом деле, я закончила Сельскохозяйственную академию. Написала диссертацию на тему «Плодово-ягодные гибриды и влияние Лунного календаря на аграрную систему Марса». Защитила обычный диплом, а вовсе не красный. Прошла практику на орбитальной станции, где смогла вырастить первую космическую клубнику. Побывала на Луне. Десять лет проработала на Марсианских плантациях. А потом меня потянуло земное притяжение, и я вернулась сюда, в родные края. Купила пятьдесят квадратных метров экологически чистой земли, получила лицензию и теперь выращиваю авторский сорт натуральной клубники.

      – Так вы, бабушка-космонавт? Ничего себе! – удивился Владимир и подпрыгнул на кресле. – Тогда тем более с вашей-то высоты полёта говорить о деньгах, об этом низком бумажном эквиваленте, должно быть стыдно. Да вам не о клубнике нужно говорить, а рассуждать о поэзии.

      – Поэзия? А это ещё кто такая? Поди, жена Александра Невского? – без интереса, но с явным пренебрежением в голосе спросила старуха.

      – Бьюсь об заклад, что у вас в школе и по литературе «отлично» было, – рискнул предположить Владимир, сдерживая улыбку. – Поэзия, это обычные стихи. Зарифмованные строчки о любви. Вам посвящали когда-нибудь мальчики стихи?

      – Любовь? Ты что с ума сошёл? Какая любовь? Посмотри на себя! Красивый, здоровый, молодой парень, живешь в двадцать втором веке, а выражаешься, как мой прадедушка. Тот тоже всё про любовь твердил, пока от полового «гриппа» не умер. Вот ему на похоронах посвящали какие-то слова, но я не уверена, что это были стихи.

      Владимир поморщился, соскочил с кресла и, встав в поэтическую позу, с выражением начал читать:

      «У лукоморья дуб зелёный,

      Златая цепь на дубе том,

      И днём и ночью кот учёный,

      Всё ходит по цепи кругом!»

      Процитировав Пушкина, Владимир сделал небольшую паузу и, опустив взгляд на бабку, осторожно спросил: – Ничего не напоминает?

      – Бред какой-то напоминает, – заворчала старуха. – Почему на дубе золотая цепь? Откуда на дубе взялся кот, да ещё и учёный, а не спелый жёлудь? Может, в вашей учёной среде и принято сложенные в одну кучу несовместимые вещи обзывать поэзией, но в народе это обычно называют мусорной свалкой, помойкой. А бессмысленный набор фраз – словесным «поносом».

      – Ладно, объясню проще, – устало вздохнул Владимир. – Каждая песня состоит из мелодии и стихов. И если из песни выкинуть музыку, то и останется та самая поэзия. Вот у вас есть любимая песня?

      – Не-а, – отрицательно замотала головой старуха.

      – Ну, что вы обычно поёте, когда напьётесь красного французского вина?

      – Обычно, я, молча, слушаю грустную музыку