Долго тебя ждала. Мария Летова

мурашки по моей влажной коже. Адский дискомфорт!

      Снегопад превращается в непроглядную стену к тому моменту, как мы перебегаем дорогу. Снежинки оседают на ресницах, по спине под пуховиком катится капля пота, когда слышу возмущенное:

      – Почему Антону надели мои трусы без моего разрешения?!

      – Что? – Опускаю голову, удивленно глядя на дочь.

      Маруся неваляшкой перебирает ногами в своем дутом комбинезоне, на ходу поправляя съехавшую на глаза шапку с изумрудными пайетками. Смотрит на меня в ответ, надув губы и выгнув пшеничного цвета брови. Сердце каждый раз оборачивается в теплый плед, когда вижу ее гримаски. Моя дочь – точная копия меня, и я счастлива, что от отца ей достался только цвет глаз, а от меня – все остальное, включая мимику и ослиное упрямство.

      – Твои трусы надели на мальчика?! – В моей голове просто взрыв из предположений, которые придерживаю.

      – Он описался! – бубнит дочь. – И ему дали мои трусы! – рассказывает с глубокой обидой.

      Вспоминаю, что запасное нижнее белье для нее в детском саду я не меняла года три. Положила сменный комплект в шкафчик – на всякий случай – в тот день, когда привела ее туда в первый раз. Не думала, что этот «всякий случай» произойдет спустя столько лет и не с моим ребенком.

      – Я поговорю с воспитателем, – впопыхах обещаю разобраться в ситуации с трусами.

      – Он сказал, что вернет их, когда постирает, – продолжает она пыхтеть. – Мам, можно я не буду их больше носить? – просит умоляюще, пока я тащу ее по тротуару.

      – Пусть Антон оставит их себе на память! – Левой рукой нащупываю вопящий в кармане телефон. – Маруся, быстрее!

      Под мышкой зажат чехол с ее костюмом, на локте висит спортивная сумка весом с тонну, поэтому достать звонящий телефон мне удается с десятой попытки.

      – Да! – шиплю в трубку, носом ткнув кнопку «принять» и зажав телефон между плечом и ухом.

      – Я не смогу долго держать тебе место. Ты хоть представляешь, сколько здесь народа?! Где ты?! – Голос подруги тонет в грохочущей на заднем плане музыке.

      – Почти на месте! Я в тебя верю! – выдыхаю, надеясь, что она меня расслышала, и отбиваю звонок, возвращая телефон обратно в карман. – Быстрее! – подгоняю Марусю.

      Она ловит ртом падающие снежинки и ладонью загребает с обочин рыхлый снег, который коммунальщики сгребли в огромные горы вдоль тротуара.

      – Маруся! – возмущаюсь в ответ на то, как дочь рассматривает на свежевыпавшем снегу следы от своих новых серебристых ботинок в условиях катастрофического цейтнота.

      Впереди подсвеченное со всех сторон огромное здание нового Ледового дворца, и я тащу к нему ребенка, не позволяя больше отвлекаться на глупости. Сегодня я наглупила за нас обеих, когда решила довериться ее отцу, то есть человеку, которому доверять нельзя. Из-за него мы опаздываем, и опаздываем катастрофически!

      Мне стоило бы обзавестись водительскими правами и личной машиной, чтобы облегчить нашу с Марусей жизнь, но я так этим вопросом и не озаботилась, за что сейчас хочу дать себе пинка.

      – Слава Богу! – выдыхаю, заталкивая дочь в стеклянные двери Дворца.

      Ее отца за этот вечер я мысленно послала к чертям сотню раз и глубоко надеюсь, что он оттуда никогда не вернется. Я не истеричка, я – стоматолог, но даже у меня бывают дни, когда готова не лечить, а калечить.

      Он обещал отвезти Марусю и клялся ей, что будет присутствовать на ее выступлении, но у него снова нашлись дела поважнее. Если бы я знала, что мы будем ждать его до прихода адвентистов Седьмого дня, поехала бы с Таней.

      Вся парковка комплекса забита под завязку – кажется, сегодня здесь собрался весь город. Неудивительно: новые грандиозные объекты в нашем городе открываются не каждый день и даже не каждый год.

      – Маруся, пожалуйста! – сокрушаюсь, замечая, как дочь тормозит у новогодней елки в центре холла.

      – Мам, посмотри! – шелестят ее губки, а в расширенных глазах отражаются разноцветные огни от пестрящей гирлянды.

      Тяну ее мимо, к охраннику, который на пальцах объясняет, как попасть в раздевалки. Мы плутаем минут пять, пока не находим нужный коридор и «первую дверь направо», где девушка-организатор с планшетом в руках требует прямо с порога:

      – Фамилия?

      – Власова. – Утираю пот со лба. – Власова Мария, – уточняю, сваливая вещи на скамью.

      В раздевалке только мы, организатор и какая-то девушка, надевающая костюм Снегурочки. Судя по количеству оставленной под скамьями обуви, кроме нас все участники выступления давно на месте.

      Пока разбираю сумку, дочь с любопытством наблюдает за Снегурочкой, которая крепит к затылку длинную искусственную косу. Для Маруси это зрелище не станет психологической травмой: на прошлом новогоднем утреннике в детском саду дочь узнала в Деде Морозе воспитательницу из параллельной группы и сказала мне об этом. Она достойно пережила эту правду жизни, но с тех пор мой ребенок больше не верит в сказки.

      – Вы опоздали, – упрекает организатор. –