Город дивных историй. Лариса Барабанова

назвавшаяся Прасковьей Никитичной, ободряюще улыбнулась в ответ на Ладино извинение, и немедленно перешла к перечислению своих бед. Они были вполне привычными и сводились к банальному одиночеству: дети живут своей жизнью в другом городе, звонят только по праздникам, муж давно умер. Одно счастье в жизни – любимая кошка Пуся, которая, как на грех, не так давно окотилась.

      – Я почти всех раздала, один остался… Вот за него сердце болит. Стара я уж больно за двумя хвостатыми приглядывать, – закончила свой монолог Прасковья Никитична

      – Вы ко мне пришли, чтобы поговорить о котёнке? – удивилась Лада и тут же одёрнула себя: это непрофессионально!

      – И о нём тоже, дочка… Прости, что я так, по-простому. Сама-то я деревенская. Вместе с мужем в город перебралась, жили неплохо. Да вот одна осталась – и не радует меня ничего. На свет белый глазоньки не глядят. И у света-то ко мне, видать, счёты. Сколько годов живу, а такого ещё не было: выхожу тут из подъезда, а у меня слёзы градом. И чишу, как кошка. Аллергия, будь она неладна!

      – Аллергия?! – вздрогнула Лада.

      – Главное, никогда ведь не было… Вот думаю: может, в деревню обратно податься? Удобства там какие обустрою, денег хватит. К земле меня тянет…

      – К земле? – автоматически переспросила Лада.

      – К ней, родименькой! К корням своим, – с особой теплотой в голосе произнесла Прасковья Никитична.

      Лада встала и, повернувшись к клиентке спиной, посмотрела в окно. Никаких яблонь. Вообще ничего, кроме асфальта, асфальта и ещё раз асфальта. И под окнами ни одного цветочка…

      – Знаете что? А поезжайте! – неожиданно произнесла Лада, обернувшись. – Поезжайте, милая Прасковья Никитична, в деревню. Там и воздух, я думаю, лечебный.

      – А котёнок? Кошку-то я с собой заберу, я к ней привязалась, а мальца – нет, не потяну, стара…

      – Приносите его мне. Я как раз собиралась кого-то завести, – сказала неожиданно для самой себя Лада.

      – Так я прямо сегодня, дочка, можно? – обрадовалась Прасковья Никитична.

      – Я до шести работаю. Приносите к концу дня – сразу заберу его домой.

      Ещё пять минут старушка рассыпалась в благодарностях, а потом ушла, пообещав оставить хороший отзыв в «Книге жалоб и предложений». Лада улыбнулась, подумав, что, пожалуй, это не она клиентке помогла, а наоборот. Наконец-то ей стало понятно, откуда она взялась, эта аллергия.

      Конечно, мало приятного чихать от цветения деревьев. Но уж совсем за гранью – страдать от таких симптомов, будучи богиней плодородия. Лада вздохнула: устать считать века жизни и при этом выглядеть молодой и красивой девушкой – неправильно. Она пережила своего любимого – Сварога, а сын её Перун, казалось, годился ей в отцы. Теперь он жил один, если не считать Баюна, и Лада лишь изредка наведывалась к нему.

      Когда-то у неё были крылья, которыми она могла закрывать глаза, а на голове сияла золотая корона. Как богиню земных плодов чтили Ладу… А теперь – что? Аллергия на