Атаман царского Спецназа. Юрий Корчевский

слегка перекусил, неизвестно, сколько я у Адашева пробуду. Надел новую рубашку, штаны, накинул суконный кафтан, поверх него – бобровую шубу. Оружия никакого решил не брать, даже ножа, вряд ли меня с железом в кремлевские палаты пустят.

      Пока дошел до Кремля, успел в шубе изрядно вспотеть. Плохо, что у меня нет лошади и саней или, еще лучше, возка. Ехал бы себе сейчас, закрыв ноги какой-нибудь шкурой, разглядывая прохожих. А теперь топаю по рыхлому снегу вперемешку с конским навозом. Нечего сказать, презентабельный вид у меня будет в грязных сапогах.

      У ворот Кремля тщательно обтер сапоги снегом, внутрь на лошадях не пускали, снег был чище. Прямиком направился в сторону дворца, что рядом с колокольней Ивана Великого. Стражники у дверей посмеялись, указали на другой, более скромный вход в пристройке. У этих дверей даже охраны не было. Вошел. Навстречу выскочил дьяк в суконном кафтане.

      – Мне к Алексею Адашеву назначено.

      Дьяк попросил подождать в комнате, исчез за дверью. Выйдя, поманил за собой, переходами провел в небольшую светлицу, усадил на скамью. После непродолжительного ожидания дверь резко распахнулась, порывисто вошел Адашев. Одет он был довольно скромно, без изысков, только пальцы были унизаны перстнями.

      – А, бретер! – с легким французским прононсом проговорил Алексей. – Все-таки решился прийти. Вот что, Юрий, не хочешь ли послужить государю и Отечеству?

      – Делать-то что?

      Адашев садиться не стал, ходил по комнате, похоже, нервничал.

      – Мне нужны верность, умение держать язык за зубами и ловкость, даже дерзость. Насчет ловкости и дерзости – это я уже видел. Как с остальным?

      – И с остальным все в порядке.

      Адашев хихикнул:

      – Будет не в порядке – попадешь в подвал, к палачу.

      По спине пробежал холодок: а может, ну их, кремлевских жителей? От политиков во все времена ничего хорошего ждать не приходится.

      Он уловил в моих глазах искорку сомнения.

      – Успокойся, будешь держать язык за зубами – все будет хорошо.

      – Хорошо – это сколько серебром?

      Адашев засмеялся:

      – Ловок, палец в рот не клади, я тебя таким и представлял. Тебя случайно не атаманом кличут? Из донесения ливенского – сегодня опять перечел.

      Я кивнул.

      – Да ты герой просто! А велика ли у тебя ватажка?

      – Кроме меня – трое еще.

      – Да-да, в донесении так и написано.

      Я понял, что он меня проверяет. Тоже, НКВД нашелся! Может, ты и хитер, да я из двадцать первого века, знаем, проходили. Такие уловки хороши для недалекого и необразованного, к коим я себя не относил.

      – Ладно, – что-то решил для себя Адашев. – Есть такой князь – Владимир Старицкий, его подворье на стрелке Москвы-реки и Яузы. Дальний родственник государя нашего, пусть будут долгими его годы. Так вот есть подозрение, что сношается сей князь с ливонцами. Ты грамотен ли?

      Я кивнул.

      – Смотри-ка! – удивился Адашев. – Так вот в путевом дворце князя, что по Смоленской дороге, думается мне, пергаменты важные от ливонцев должны быть.

      Я не