Шарм. Трейси Вульф

случае, мне так кажется.

      Здесь темно – очень темно, – и уже в нескольких футах почти ничего не видно. Но я могу точно сказать, что вокруг ничего нет, что мы бежим в пустоте.

      Темной, открытой и беспредельной.

      Это кошмар, скрытый в глубинах моего сознания, о существовании которого я даже не подозревала.

      Хуже того, сама я могу видеть в этой темноте только на расстоянии нескольких футов, но вампирские глаза Хадсона могут видеть куда дальше. И если даже он не может разглядеть ничего подходящего, то мы в полной жопе.

      – Ничего, все образуется. Темнота нас защитит, верно? «Темнота – это наш друг», – шепчу я снова и снова, молясь, чтобы так оно и было.

      Однако в эту секунду дракон, будто решив доказать, что я не права, пикирует так низко, что его когти слегка задевают мою спину. Ему не удается схватить меня своими огромными лапами только потому, что Хадсон – будто он что-то предвидел – как раз в этот момент пригибается почти до земли.

      Я кричу от боли, и моя левая рука полностью немеет. Это так неожиданно, что я начинаю соскальзывать с Хадсона, который чертыхается и обеими руками хватает мои ноги.

      – Держись! – рычит он.

      – Я не нарочно, – рычу я в ответ, порадовавшись тому, что онемение в моей руке проходит, когда я выпрямляю ее и высвобождаю пострадавший нерв.

      Он только смеется, и, честное слово, в его смехе нет ни капли страха. В нем звучит… радостное упоение, как будто попытка убежать от дракона – это одна из самых увлекательных вещей, которые он когда-либо делал.

      Правда, после того, как я прочла его дневники, мне приходит в голову, что, быть может, так оно и есть. Эта мысль так ужасна, что я сразу же пытаюсь выкинуть ее из головы, но уже поздно. Она успела укорениться в сознании, пока я вцеплялась в него еще крепче. Ведь сейчас значение имеет каждый дюйм.

      И, разумеется, в этот момент дракон снова пикирует, чтобы вонзить в нас когти.

      На сей раз вместо того, чтобы пригнуться, Хадсон делает резкий поворот вправо. Дракон кричит, оглашая безбрежную ночь досадой, и пикирует на нас снова.

      Хадсон снова делает бросок вправо, и когти дракона не дотягиваются до моей спины. Однако они запутываются в моих кудрях, и, когда Хадсон бросается вперед, я теряю целый клок волос.

      Теперь мой затылок болит так же сильно, как и моя спина, и я начинаю думать, что Хадсону досталось куда меньше, чем мне. Само собой, внизу должен находиться именно он, а никак не я, потому что из нас только у него есть шанс убежать от этого чертова дракона, но это не значит, что мне так уж нравится роль живого щита.

      Я открываю рот, чтобы высказать это, но, прежде чем я успеваю произнести хотя бы «эй, послушай», дракон опять уходит в пике.

      И на этот раз Хадсон не успевает увернуться вовремя.

      Глава 37

      Ты раздракониваешь меня

– Грейс –

      Я истошно ору, когда дракон обхватывает лапами мои руки выше локтей. При этом его когти царапают мою кожу, но почему-то