Шарм. Трейси Вульф

сфокусировать внимание, и он улыбается мне:

      – Конечно, нет. Узы сопряжения созданы не для того, чтобы причинять боль. – Он качает головой: – Если бы они причиняли боль, никто бы не захотел быть сопряженным.

      – Я говорю не об узах. А о том, не больно ли тебе будет проверять, в каком они состоянии.

      – А, это. – Он ласково улыбается – так ласково, что это совсем на него не похоже, и в эту минуту я могу думать только об одном: я выгляжу еще хуже, чем полагала. – Нет. Я уже проверил.

      – Уже? – У меня екает сердце. – И что ты там увидел? – Он отвечает не сразу, и меня охватывает ужасное волнение. – Скажи мне, что ты обнаружил.

      Это не вопрос, и, похоже, Хадсон это понимает, потому что он вздыхает. Не колеблясь, он отвечает:

      – Их больше нет.

      – Их нет?.. – Я качаю головой, пытаясь вытрясти из нее туман. – Как это? Я не понимаю.

      – Узы твоего сопряжения исчезли, Грейс. Раньше они были там – едва заметные, – но теперь пропали. Как будто и не появлялись.

      Эти слова бьют меня наотмашь с силой стального шара, которым разрушают здания, они сносят меня с лица земли.

      – Я не понимаю.

      – Как и я, – говорит он, и сейчас у него такой испуганный вид, какого я еще не видела. – Но они исчезли. И есть еще кое-что…

      – Я тебе не верю. – Эти слова вырываются из самой глубины моей души.

      Он отшатывается, как будто я ударила его по лицу.

      – Что?

      – Извини, но я тебе не верю. Джексон моя пара. – Вообще-то я не совсем понимаю, что это значит, но мне известно, что такие вещи не могут просто взять и исчезнуть. Если узы сопряжения так легко рвутся, то какой в них смысл? – Вы все с пеной у рта уверяете, что узы сопряжения – это навсегда. Как же они тогда могут исчезнуть всего лишь потому, что я на время отлучилась?

      – Не знаю. – Теперь он так же раздражен, как и я сама. – Я просто сказал тебе, что видел.

      – Или то, в чем ты хочешь меня убедить. – Эти слова вырываются у меня до того, как я осознаю, что собиралась их произнести. Но, когда это происходит, я о них не жалею. То, что Хадсон вместе со мной готовил тыквенный пирог, еще не значит, что он неким волшебным образом превратился в моего лучшего друга. И это определенно не означает, что я должна верить всему, что он говорит – особенно когда то, что он говорит, лишено смысла.

      – Послушай, это же ты сказала, что больше не чувствуешь Джексона. Я просто…

      – Это неправда. Я сказала, что не могу вспомнить его голос, – я не говорила, что не чувствую его. – Я сердито смотрю на него: – А это совсем не одно и то же.

      – Да ну? – Он вскидывает одну бровь: – Стало быть, ты можешь чувствовать его?

      – Я… я просто… я не… В общем, это сложно, понятно?

      – Понятно. – Он смеется, но в его смехе нет ни капли веселья. – Так я и думал.

      – Ты не понимаешь… – начинаю я.

      – Вообще-то я понимаю многое. – Звенит таймер на духовке, и он, встав с дивана, направляется на кухню.

      – Не забудь