Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц. Патти Маккракен

совершенно безобразным.

      Тетушка Жужи стояла перед Анной на коленях. Она подвернула свое платье, и ее оголившиеся колени вжались в земляной пол. Опершись руками о землю, она чувствовала, как та холодит ее горячие ладони. День уже клонился к закату, и в комнате стало сумрачно. Тетушка Жужи придвинула к себе лампу, достала из кармана фартука зеркальце и опустила его к самому полу. Сама она также пригнулась к земле. В зеркальце повитуха уже смогла увидеть макушку ребенка, который лежал на боку. Лоснящиеся пучки его спутанных каштановых волос были все в завитушках.

      Повитуха знала, что ждать теперь осталось совсем недолго.

      Анна сделала еще один глубокий вдох и вновь с громким стоном изо всех сил стала тужиться. Тетушка Жужи в свое зеркальце увидела, как головка младенца пропала, а затем снова появилась, открывшись на этот раз уже гораздо больше, чем раньше.

      Еще один полустон-полукрик, еще одно бесконечно долгое усилие – и появилась вся головка младенца. Его влажные взъерошенные волосы обрамляли края крошечных ушек.

      Младенец медленно повернул голову влево, затем все его тельце повторило то же движение. Теперь ребенок лежал на другом боку.

      Еще одно усилие Анны – и на свет появились плечики ребенка. Тетушка Жужи наклонилась так близко, как только могла, и вытянула руки ладонями вверх.

      Анна коротко передохнула, тяжело дыша. Она жадно глотала воздух, словно пытаясь напиться им. Затем она издала истошный крик и, потужившись, сделала еще одно завершающее усилие. Ребенок полностью выскользнул наружу, словно змея из своей кожи, и оказался в руках у повитухи. Маленькая комната наполнилась мускусным запахом новорожденного.

      Тетушка Жужи одной рукой нежно сжимала ребенку живот, другой рукой она осторожно погладила ему спинку, чтобы он начал дышать. Крошечный глоток деревенского воздуха наполнил младенцу легкие, и тот начал мяукать.

      Тетушка Жужи положила малышку Анне на живот, где та сразу же принялась извиваться, прижимаясь к материнской груди. Она раскрыла свои розовые губки в виде крошечной буквы «о», предвкушая материнское молоко из соска. Анна обхватила свою малышку, придвигая ее поближе к соску. Та тесно прижалась к груди, и Анна смогла различить ямочки на ее миниатюрных щечках, когда та попыталась получить молоко. Когда за этим усилием ничего не последовало, малышка стала делать сосательные движения все активнее и активнее. Она наморщила свой крошечный лобик, и пучок мелких морщинок превратился в маленькие складочки решимости. Когда малышке стало ясно, что ее ожидания не оправдываются, что молока в материнской груди нет, она оторвалась от Анны и принялась издавать сердитые крики голода и презрения.

      Анна уже не первый раз подводила своих детей с материнским молоком. Если бы она жила в административном центре Сольнок, она могла бы достать молоко на бесплатном рынке для кормящих матерей, но в Надьреве такого рынка не было. Анна искренне надеялась, что на этот раз все сложится по-другому. Она с нетерпением