Дыши мной. Ария Деви

секунд на его нахмуренное лицо, высказывая таким образом всё своё мнение насчёт его доблести, а потом хочу сделать эти несколько шагов и позвонить в долбанный домофон.

      Но Мик не даёт. Хватает меня за плечи, наклоняется ко мне и начинает яростно выплёвывать слова:

      – Блять, я знаю, что вчера перегнул. Но если бы ты мне ответила на сообщение, звонок или выслушала меня сейчас, то поняла, что я жалею о том, как повёл себя! Весь грёбанный день мечусь из угла в угол и хочу всё переиграть, потому что крыша поехала, разозлился! – делает резкий выдох и, пока я пытаюсь не задохнуться от эмоций, перемещает ладони на мою шею. Сглатывает тяжело и продолжает говорить так же эмоционально, но тише: – Я привык к тому, что девушки мне себя предлагают, а ты… Если бы я не был уверен в том, что ты хочешь того же, не приблизился! А из-за твоих «хочу-не хочу» чувствую себя сейчас грёбанным насильником! Думаешь, мне шоколадно было всё это время?! Что братская связь с Виком для меня значения не имеет?! Или что ты из себя вся такая правильная не ковыряла мне мозг своими словами о чувствах к нему?!

      – Хватит! – всхлипываю, зажмурившись и вцепившись пальцами в рукава его кожанки. – Хватит говорить всё это! Хотеть чего-то, не значит это делать! Я не хотела изменять Вику, а теперь всё кончено!

      Мик впечатывает меня в себя и сжимает так сильно, что в плечах и рёбрах простреливает боль. Но в солнечном сплетении сдавливает так сильно, что я едва ли ощущаю что-то помимо этого. Прижимаюсь носом к его ключице и сжимаю челюсти, чтобы не выть в голос. Какое-то время он ничего не говорит, поглаживая меня по волосам. Но потом…

      – Я тоже не хотел именно так, но терпеть больше не смог, – цедит он мне в волосы. – А сколько бы ещё продержалась ты? Я не слепой, твою мать. Между вами кончено всё уже давно, поверь мне. И уж точно не тебе испытывать чувство вины, Карамелька…

      Отстраняется и вытирает большими пальцами с моих щёк слёзы. Лица его не вижу, потому что всё ещё глотаю ком в горле с закрытыми глазами.

      – Прости, слышишь? За то, что разозлился и был слишком грубым. А насчёт остального… Знаешь, как говорят? «Боишься – не делай. Делаешь – не бойся, а сделал – не сожалей.» Но я предпочитаю заменять «боишься» на «не уверен». Так вот, сначала я был не уверен, но сделал, и жалеть уже один хрен не получается. И тебе советую.

      Разлепляю глаза и поднимаю на Мика взгляд. Его губы даже немного изогнуты в улыбке.

      – Если бы ты знал, сколько значит для меня Вик, то понял, что ни одна цитата не оправдает мои вину и сожаление.

      Взгляд Мика мгновенно мрачнеет, на губах появляется оскал, а руки сжимают мои плечи. И наверняка он сам не замечает, как вновь делает мне больно. Выплевывает яростно:

      – Очень много, судя по всему, раз кончаешь под его братом!

      Я горько усмехаюсь и скидываю с себя его руки, пока он шумно дышит, сдвинув брови к переносице.

      – Твои извинения ничего не стоят, так что больше не утруждайся. Бешенство у тебя в крови.

      Отворачиваюсь и быстро забегаю под козырёк подъезда под выплюнутые ругательства