Черные чернила. Хельга Петерсон

тоже отсмеялась, откинулась на спинку дивана и отбросила с лица бирюзовый локон.

      – Ф‑у‑ух, – раздался её тяжёлый выдох, и она так же, как Артур секунду назад, вытерла слезу. – Ладно… Что я здесь всё‑таки делаю?

      Она деловито сцепила пальцы на столе, но глаза при этом весело блеснули.

      – Заказываешь какао? – Артур выгнул одну брови.

      – Ненавижу какао. – Она забавно сморщила нос. – У меня от него прыщи.

      Какая еще девушка вот так легко призналась бы в прыщах?

      – У меня тоже. – Он хмыкнул и скопировал её выражение лица. – Давай закажем что‑нибудь покруче.

      Келли ухмыльнулась одним уголком губ. Широких, красивых губ…

      – Не могу. Завтра в девять утра сеанс, нужно чувствовать себя вменяемой. Так что я буду просто чай.

      И, будто услышав её, неподалёку показалась официантка. Всё та же. Выражение её лица потеряло всякую заинтересованность, бёдра перестали качаться, как ладья на волнах. Так выглядит разочарование. Она вытащила из фартука блокнот, карандаш и с прямой спиной подошла к столику.

      – Решили, что будете пить? – её голос протрещал, как сухая палка в огне.

      Ей ведь даже никто ничего не обещал, но в этом треске послышалась не озвученная претензия. Однако Келли, кажется, ничего не заметила.

      – Черный чай. – Она оперлась локтями на стол.

      – И всё? – В голосе официантки просквозило явное недовольство.

      С – сервис. В груди полыхнуло.

      – Мне тоже чай. – Артур скрестил руки на груди. – И всё. Совсем всё.

      – Не хотите никакого пирожного?

      – Если захотим, обязательно закажем. – Келли вдруг подалась к девице и прострелила её пронизывающим душу взглядом.

      Когда она написывала ему в директ, сложно было представить, с каким несущемся на всех парах поездом предстоит столкнуться. Но официантка, видимо, поняла всё буквально за эти короткие мгновения. Она захлопнула блокнот, развернулась и бросилась к бару практически на прямых ногах.

      А на лице Келли мелькнула саркастичная ухмылка, в серо‑зеленых глазах заплясали черти. Скоростной «Евростар» нервно курит по сравнению с ней. Одни только волосы чего стоят… И пришло время выяснить ответ на самый главный на сегодня вопрос.

      Артур сложил руки на столе и навалился на них.

      – Итак, вернёмся к нашей проблеме. – Он сцепил пальцы в замок. – Почему из всех музыкантов Бристоля ты написала именно мне?

      Лучше было не приближаться. Огромные глаза оказались совсем рядом, странный, приятный аромат забился в ноздри. Но Келли только легко пожала плечами.

      – Потому что ты «красивый, как фейерверк», это очевидно. Кстати, кто тебя так называет?

      Один чёрт, у которого язык, как веник.

      – Приятель стебёт. Вы бы, кстати, поладили. – Артур отмахнулся. – Но это единственная причина? Серьезно?

      – Ну да. – Она развела руками. – Я до сих пор понятия не имею, что ты там играешь. Мы с подружками были в «Шекспире», они стали обсуждать твою группу, как‑то незаметно начали спорить… Марго настаивала, что