Мы просто люди. Инна Лайон

Айзек ни разу не упомянул свою мать. Если бы она была в лагере, то хотя бы в одном разговоре всплыло слово «мама», но Таша не помнила такого случая.

      Айзек насупился, затеребил левую манжету своего потрепанного свитера и мрачно сказал:

      – У меня была сестра.

      – А где она теперь? – мягко спросила Таша. Ей хотелось обнять и утешить его, сказать что-нибудь успокаивающее и одобряющее. Она слишком хорошо знала это выражение глаз – тысячи печальных историй произошли за последние годы в каждом городе и в каждой семье Северной Америки с тех пор, как начались мировые катаклизмы.

      – Я не знаю, где она и что с ней случилось. Когда началось наводнение, нашу школу эвакуировали, и нас разлучили. Сын доктора Т и моя сестра ехали в другом школьном автобусе. Когда мы прибыли к месту эвакуации, их там не было. И моих родителей тоже. Доктор Т пришла за сыном. Два автобуса старших классов так и не доехали. Мы их ждали несколько часов… – Его голос перешел в шепот. – Лейтенант Львица нашла свою сестру, и они забрали меня с собой. Львица по службе знала Кондора, и он прилетел за нами на вертолете. Здесь меня как бы усыновили сестры семейства кошачьих.

      Кондор был пилотом. Она знала это. Он же говорил: эскадрилья наблюдения.

      – А где вы жили? Ты их потом искал?

      – В Хьюстоне, штат Техас. Мне было всего девять лет, и я не мог искать сам. Вся территория была затоплена. Я помню, что Кондор какое-то время вел радиопоиск, но выживших было не так уж много. Так что я не знаю, живы ли мои мама, папа и сестра или… – Он замолчал.

      Таша дотронулась до его руки. Айзек вытер нос рукавом свитера.

      – Я хочу быть пилотом, как Кондор, но скорей всего завалюсь на прохождении медицинского обследования.

      – Почему ты так думаешь?

      – Из-за моих глаз.

      – А что с ними не так?

      – Мои зрачки разного цвета. Все то и дело на меня пялятся, и поэтому я прикрываю один глаз челкой. Но для тренировок нужна короткая стрижка, и меня заставят подстричься.

      Таше хотелось улыбнуться его наивности и едва ли уважительной причине провала на экзамене, но она понимала его беспокойство.

      – У тебя обалденные глаза, – сказала она, смягчив свой голос. – Разные, неповторимые, красивые. Если хочешь быть пилотом, ты им станешь. Ты исключительный парень, Айсберг.

      Айзек фыркнул и добавил более спокойным тоном:

      – Пожалуй, я изменю имя на Ледяной Феникс, как птица. Слыхала про такую?

      Таша хотела ответить, что действительно знает такую птицу, но ее перебил резкий удар в гонг, разнесшийся по коридору. Таша вздрогнула, но Айзек сохранял невозмутимость.

      – Это сигнал к ужину. Мне надо идти. Я принесу тебе еще чего-нибудь с кухни.

      Айзек оставил свою бейсбольную биту рядом со столом и поспешил ужинать.

      * * *

      Таша с трудом натягивала хэллоуинские леггинсы, когда в дверь постучали и на пороге появилась доктор Т, оживленно с кем-то болтающая. Как же обрадовалась Таша, когда разглядела крохотную фигурку пожилой японки, державшей Ташин старый рюкзак.

      – Ты