Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 2. Борис Яковлевич Алексин

сарай, его фашисты тоже не успели ни поджечь, ни взорвать. Большие двери его были распахнуты настежь. Борис, Павловский, а за ними и остальные, вошли внутрь, и то, что предстало перед ними, вызвало возглас гнева и возмущения.

      Они увидели большие длинные стеллажи, на которых лежали, связанные в аккуратные тюки, длинные женские волосы, тщательно рассортированные по цвету и длине. На других стеллажах находились уже уложенные в большие картонные коробки предметы женского туалета, взрослая и детская обувь, а на противоположной стороне – такие же коробки с одеждой. На каждой коробке имелась этикетка с надписью о количестве содержимого. Посредине сарая на длинном деревянном столе валялась куча неразобранного белья и груды женских волос, предназначенных к сортировке. В одном из углов стояли коробки с детскими игрушками и различными дешёвыми женскими украшениями. Там же находился ящик с портсигарами, мундштуками и трубками.

      Окинув всё быстрым взглядом, группа поспешила выйти из сарая. Некоторое время все молчали. Эти люди, видевшие огромное количество самых разнообразных, самых страшных ран человеческого тела, вызывавших огромные страдания, привыкшие к смерти десятков людей каждый день, здесь, на складе прониклись таким ужасом и омерзением, что желающих продолжать дальнейший осмотр лагеря не нашлось. Они поспешили в автобус и тронулись в обратный путь.

      Часов в пять вечера группа вернулась на станцию Тлущ. На расспросы об увиденном отвечать не хотелось, так сильно они были поражены. Лишь через некоторое время Павловский, получив газетные материалы о лагерях смерти, сделал обстоятельный доклад о преступлениях фашистов против человечества, присовокупив к тому, что было написано, и то, чему стали свидетелями все ездившие с ним в Майданек-2.

***

      Между тем на станции Тлущ, по приказанию Алёшкина, две палатки были уже поставлены, полы устланы брезентами. В одной суетились все операционные сёстры, развёртывая соответствующее медицинское оборудование, рядом под руководством Мертенцевой расставлялись носилки и готовились к приёму раненых. Во вторую палатку медперсонал перенёс личное имущество. Установили железные печки, предусмотрительно вытащенные из теплушек при выгрузке, в них уже горели где-то раздобытые санитарами дрова. Под небольшим брезентовым навесом устроили кухню. Ликвидировали все шалаши из плащ-палаток и аккуратно сложили остальное имущество госпиталя.

      В таком виде можно было простоять на этой крошечной станции довольно длительное время и, в случае необходимости, начать свою медицинскую работу. Конечно, по сравнению с предыдущими размещениями, когда госпиталь прятался в лесах, тщательно маскируясь от противника и от наземной разведки, настоящее положение казалось никуда не годным. Но, видимо, обстановка изменилась. Во-первых, в воздухе не было слышно ни одного вражеского самолёта. Правда, этому не благоприятствовала и погода: небо было затянуто свинцово-серыми тучами, из которых временами шёл дождик, иногда со снегом.