Город Счастья время Тьмы. Ника Лисовская

глаза, глядя в сторону моря:

      – Я должен был, конечно, это предвидеть. Заниматься свадьбой ты тоже не будешь?

      Дина нахмурилась, но сказала то, что думала:

      – Я знаю, что это принесёт больше удовольствие твоей маме, а я ничего в этом не понимаю! Пусть сюрприз будет.

      – Надо познакомить родителей. Так принято, – заметил Дан, все ещё рассматривая набережную, по которой непрерывным потоком прогуливались люди.

      – Я займусь этим, обязательно, – пообещала Дина.

      – Надо, Дин, побыстрее. Потому что моя мама знаешь, очень консервативный человек. И хочет, что бы все было по правилам. Ты когда скажешь своим родителям?

      – Скажу, – пообещала Дина и сдвинув в сторону тарелку, положила перед собой рукопись.

      – У тебя от стопки этих грязных бумажек глаза горят. Не то, что от моего кольца, – укоризненно заметил Дан.

      Но Дина не слышала. Она аккуратно подняла картонную обложку и увидела желтоватый лист с потрепанными краями. Он был измят, как будто его сначала выбросили, а потом все же решили использовать для письма. Аккуратными буквами, словно пишущий старался имитировать шрифт печатной машинки, бумагу плотно заполняли строчки. Горло у Дины сдавило, потому что почерк этот она знала, но понять, как страницы, исписанные когда-то дорогим  для неё человеком, оказались сейчас в её руках – не могла.

      – Дина! – Богдан громче назвал её по имени и она перевела на него глаза. – Что ты будешь с этим делать?

      Она вздохнула, приподняв задумчиво брови:

      – Ты знаешь, это очень хороший вопрос.

      – Ну, прочитаешь это, понятно, – Дан мелкими глотками пил чёрный кофе. – И что? Отправишь родственникам? Будешь хранить? Напишешь книгу? Зачем? Зачем тебе эта куча грязной бумаги?

      – Ну, – Дина задумалась. – Я сначала хочу узнать, что там написано, а потом уже решу. Может, его семье не стоит знать? Да? Наверное здесь о его последних днях…

      – Мы вроде бы говорили вчера, что не похоже, что это написал подросток.

      – Да, но книгу мог поправить редактор. А это оригинал, – Дина погладила пальцем картонную обложку. Так гладят добрые девочки уличных лишайных котят. Зная, что мама никогда не разрешит забрать ЭТО домой.

      – В первый раз вижу, что бы к вещам бывшего так относились, – фыркнул Богдан. – Дай посмотреть.

      Он протянул через стол руку и Дина нехотя отдала рукопись. Для неё эта стопка бумаги виделась настоящим сокровищем.

      Дан придирчиво осмотрел и картонку, и шнурок. Осторожно открыл в середине и рассматривал неловко сшитые листы.

      – Тебя Дин, ничего не удивляет?

      – Ты про что?

      – Ну, картонка эта, шнурок… Листы… Смотри, тут вот офисная, но какая-то старая. Грязная. Тут в клетку несколько страниц. В линейку. Даже вот в косую линейку. Такие тетрадки в начальной школе вроде… Потом серая. Похожая на пергамент, на котором ты пироги печёшь. Потом… вот… интересно. Это задник от книги. Последняя страничка, где тираж и типография. Я к чему спрашиваю – не мог этот твой Серёжа тетрадку