Обещание. Даниэла Стил

вопросительно посмотрела на него, и Майкл серьезно кивнул.

      – Хорошо. – Он улыбнулся. – Это очень романтичная выдумка, Нэн.

      – Почему бы нам не быть романтиками, Майкл? Если уж нам довелось узнать настоящую любовь, мы должны радоваться ей, праздновать ее, если хочешь... Мы должны дать ей прибежище, дом, в котором она могла бы находиться всегда, что бы ни случилось с нами.

      – Ты совершенно права, Нэн. Я тоже думал об этом, но не мог выразить так хорошо, как ты.

      – А теперь давай дадим друг другу обещание... – Нэнси закрыла глаза и торжественно произнесла: – Я клянусь, что никогда не забуду ни о том, что отныне лежит под этим камнем, ни о том, что это означает.

      Потом она открыла глаза и, тронув его за руку, кивнула:

      – Теперь ты.

      Майкл снова улыбнулся Нэнси. Любовь и нежность к ней переполняли его.

      – Я тоже обещаю... что никогда не скажу тебе «прощай».

      И, без всякой видимой причины, оба вдруг рассмеялись. Им было легко и радостно ощущать себя молодыми, беззаботными, романтичными и влюбленными. Сегодняшний день подарил им столько радости и счастья, и оба свято верили, что таких дней впереди будет еще много. Вся жизнь.

      – Ну что, поехали? – спросил наконец Майкл, и Нэнси кивнула. Тогда он передвинул на место камень и, взяв ее за руку, повел туда, где они оставили велосипеды.

* * *

      Два часа спустя они уже были в крошечной квартирке Нэнси на Спарк-стрит, неподалеку от университетского городка. Войдя в комнату, Майкл сразу же направился к тахте, в который уже раз подумав о том, как ему нравится это уютное гнездышко и как свободно и легко он чувствует себя здесь. Почти как дома...

      Нет, лучше, чем дома. В гигантской квартире матери Майкл часто ощущал себя потерянным и никому не нужным. Здесь же на каждой вещи лежал теплый отпечаток личности Нэнси: портьеры, мебель, картины на стенах, потертый меховой коврик на полу – все, казалось, впитало в себя частичку ее души. В квартире Нэнси было много цветов в вазах и просто комнатных растений в горшках, за которыми она ухаживала заботливо и внимательно, и взгляд Майкла невольно отдыхал на увитых цветущей традесканцией книжных полках, на белоснежном маленьком столике, за которым они ели, и на блестящих никелированных шишечках старинной кровати, которая одобрительно крякала под ними каждый раз, когда они занимались любовью.

      – Мне очень нравится твой дом, Нэнси! – сказал Майкл, когда она вошла в комнату.

      – Да, ты это уже говорил. – Нэнси огляделась по сторонам, и на лицо ее легла легкая тень печали. – Мне он тоже нравится. Хотелось бы знать, что мы будем с ним делать, когда поженимся?

      – Мы заберем все вещи в Нью-Йорк и найдем там для них уютный маленький домик. – Майкл слегка приподнялся на локте, и взгляд его упал на незавершенную работу Нэнси. – А это что? Что-то новенькое? Я этого еще не видел...

      Он смотрел на мольберт, на котором стояла новая картина Нэнси. Она была еще не закончена, но в ней уже проглядывали таинственная недосказанность и волшебство, отличавшие работы Нэнси. На холсте был изображен сельский пейзаж – безлюдные поля и перелески, но когда