Ученик хранителя снов. Трилогия. Елизавета Лещенко

направление (Эрни заметил, что он не надел перчатки и не спрятал руки в карманы пальто). Когда они переходили через дорогу, он легко придержал Эрни за плечи свободной рукой («Точно так же делал дедушка»), и сквозь свою тоненькую куртку Эрни почувствовал, какая его ладонь горячая.

      Теперь они шли по недавно расчищенному тротуару. Снегопад усилился, и тонкое снежное покрывало, легшее на темный асфальт, переливалось и искрилось под лучами фонаря. Неожиданно спутник Эрни нарушил молчание.

      – Если я не ошибся, ты беспокоишься о работе, которой сейчас нет для тебя. А вот у меня ее, наоборот, чересчур много, в этом году не справляюсь один.

      Он говорил просто, будничным тоном, как будто они с Эрни знакомы давным-давно. Эрни поразила его осведомленность, и, не зная, что ответить, он нелепо ловил холодный воздух ртом, чувствуя себя глупой и беспомощной рыбой, застрявшей между камней у берега озера.

      Заметив смятение Эрни, мужчина поспешил его успокоить.

      – Не переживай, я тебя никуда не сдам.

      Он снова положил на плечо Эрни горячую ладонь, увлекая за собой в заснеженный проход между домами.

      Сквозь белую гардину снегопада светились окна, украшенные гирляндами, фигурками снеговиков, снежинками и лентами. Только теперь он по-настоящему заметил все это, а тепло руки, вкрадчивый голос и ласковые глаза его спутника напомнили о дедушке, его улыбке, освещающей лицо в сеточке мелких морщин, которые делали его еще добрее и приветливее. Эрни вспомнил запах еловых веток, которые они собирали на улице и сплетали в венки («Зачем срубать целое живое дерево?!»), скромный, но вкусный ужин из запеченных овощей, самодельный сок из погреба, старый-престарый кованый подсвечник, весь в капельках застывшего воска, желтовато-белую, но чистую скатерть с вышитыми крестиком оленями по краю, пропахшую старинным комодом с засушенными травами в ящиках, отблик огонька свечи на припыленных стеклах, под которыми притаились пожелтевшие фотографии, душистый чай из листьев мяты, выросшей на маленьком огороде за домом… Забытое ощущение безопасности и тепла как будто снова согрело его…

      Картинки воспоминаний окружили его, заслоняя, вытесняя кадры реальности. Он шел как послушная механическая кукла, увлекаемый куда-то едва знакомым человеком, направляемый теплом его ладони.

      Но вот ладонь отстранилась, тепло отступило, распалась иллюзия, которой хотелось довериться, в которой хотелось остаться.

      Эрни стоял прямо возле окошка того чистенького и светлого подвала, в котором он ночевал последние две недели. Он предпочел бы не считать эти дни, совсем забыть о времени, не знать, сколько прошло ужасно грустных ночей, часов, минут с того темного вечера… Впрочем, теперь это уже неважно. Его поймали с поличным. Незнакомец, так правдоподобно изображавший дружелюбие, сейчас достает из кармана телефон. Он позвонит в социальную службу и сообщит его приметы, и не сегодня-завтра за ним придут, его поймают, ведь