Охотник на богов. Том 2. А. Райро

дорого, чувак, – с сочувствием произнёс Годфред. – Мы не можем себе этого позволить. Будь благоразумен, не трать деньги впустую. Поверь Богу Вечной Ярости, он туфты не посоветует. Нахрена нам этот зелёный…».

      «Ты же мне потом спасибо за него скажешь», – ответил я ему мысленно.

      «Ой, да ладно… я вообще после этого с тобой разговаривать не буду, – буркнул Годфред, понимая, что от своей цели я не откажусь. – О, у меня идея! Давай лучше Богиню Смерти в этого гоблина засунем, а? Тхаги будет счастлива, она тащится от необычных причёсок, точно тебе говорю».

      Хартог тем временем ждал от меня согласия и изображал равнодушие.

      – Хорошо, я дам залог в озвученную сумму, – ответил я наконец, – но за это вы поставите мне отработанные трудодни на неделю вперёд и дадите на это время отгул.

      Старик закатил глаза.

      – Смотрю, ты своего не упустишь, парень? То скидку просишь, то неделю отгулов. И что мне теперь делать с тобой? Знала б моя матушка…

      – Вы согласны или нет? – перебил я его.

      Матушка Хартога, видимо, была удивительной женщиной, но слава богу, что мне не довелось с ней познакомиться.

      Продавец вздохнул, тяжко так, с таким видом, будто его только что обманули, но он готов стерпеть все страдания ради общего блага человечества.

      – Ладно, ЛасГален. Но если за время отгула ты ввяжешься в неприятности, то я за тебя заступаться не буду. Так и знай. Мне тоже проблемы не нужны. Веди себя тихо, никуда не лезь. К тому же, на тебе всё ещё ограничение на свободу, наложенное главой Йешу. Так что тебя всё равно из города не выпустят.

      Вот чёрт. Я совсем забыл про ограничение.

      Ради поездки в Земли Рассвета с меня временно сняли запрет на выезд, но по возвращении снова его вернули.

      – Можете не беспокоиться, я буду паинькой, – со всей убедительностью заверил я.

      Но Хартог отчего-то мне не поверил, опять закатив глаза и мучительно вздохнув.

      – Тогда убирайте этого морфи в подсобку. – Он указал на гоблина, а затем – на слугу-брюнетку, что стояла рядом: – Вот эту поставьте на середину витрины.

      Я и Мозарт сразу занялись делом. Под злобный бубнёж Годфреда убрали с витрины гоблина, унесли в подсобку и положили в старую коробку, а затем подняли на верхнюю полку, подальше от чужих глаз… и Хартога заодно.

      Годфред понаблюдал за нами и в конце концов объявил:

      «Ну всё, ты допрыгался. Я с тобой после такого предательства вообще не разговариваю».

      Он обиделся, как маленький. И это Бог Вечной Ярости. Я ведь для него стараюсь, а этот засранец нос воротит. Ну и хрен с ним, всё равно он будет делать так, как я скажу. Мы оба это понимали.

      Когда надо было переставлять на витрине морфи-брюнетку, то Мозарт всё сделал сам, намеренно потеснив меня плечом. Он бережно обхватил куклу-девушку за талию, приподнял и перенёс на центральное место витрины, после чего аккуратно поправил простыню на её плечах и длинные чёрные, как смоль, волосы.

      Пока он возился, я подобрал ему костюм по размеру.

      Одежды десятых размеров было немного, да и та рассчитана на морфи