Он меня купил. Валерия Иванова

из ванной. Делает глоток и вновь прикуривает. Молчит. Я не давлю. Ему нужно собраться с мыслями.

      – Я же для нас хотел. Для тебя и Любани. Ты же знаешь, я никогда плохого не желал, – смотрит на меня голубыми, как и у меня, глазами.

      – Я знаю, – беру его за руку и крепко сжимаю.

      – Один мой знакомый, Дима Клевер, помнишь? – я киваю. – Он начал на Коршуна работать. Постоянно понтовался, что за раз поднимает кучу бабок и весь такой, сука деловой. А я заеб*лся! На работе еб*шу, еб*шу, а стою на месте. Я сдохну там, Агата, и все. А вы без меня…

      Костик работает в автомастерской. У него очень тяжелая работа, я знаю, но другого выхода нет. Мы все устали… Я прекрасно понимаю и разделяю его чувства.

      – Два года ничего не видел. Только дом – работа, работа – дом. Я не хочу так. И когда Дима начал хвастаться, спросил прямо, может помочь или нет. Сначала все было легко. После закрытия он пригонял тачки, надо было спилить и перебить номера. Не смотри на меня так. Я сам знаю, что незаконно, но почему не брать, когда дают.

      Брат глубоко затянулся дымом. А я смотрела на него, словно первый раз видела. Костя всегда был таким честным. Когда узнал, что я своровала в магазине шоколадный батончик, отходил по заднице ремнем так сильно, что я сидеть не могла неделю, а потом заставил вернуть деньги и драить полы в магазине. А теперь он говорит, что разбирал ворованные машины!

      – В общем, я неплохо поднял на этом, захотел больше, пошел играть и проигрался.

      – Костя, – прошептала я в ужасе.

      – Да, я все проебал. Сначала вроде фартило, а потом… Короче, начал леваком работать. Сам находил тачки, перебивал серийник и толкал. Думал, быстро с долгами рассчитаюсь, но не успел. Коршун все узнал, и теперь… Я правда не знаю, что будет, Тата, мне страшно.

      Мне тоже!

      Очень сильно.

      С такими людьми вообще не шутят.

      Я вспоминаю слова про то, что Коршунов знает про меня и готов забыть долги, по телу проходит дрожь первобытного ужаса.

      – Прости. Агатка, я дурак, дурак, – повышает голос брат и начинает бить себя по голове.

      – Костя, хватит! – перехватываю его руку и крепко обнимаю.

      Чувствую, как его трясет, он начинает плакать. И я понимаю, что дело у нас дрянь. Никто не поможет, ожидать можем только самое худшее…

      – Все будет хорошо, – говорю я, хоть сама и не верю.

* * *

      Ночью я все никак не могла уснуть, лишь под утро забылась беспокойным сном. Люба, несмотря на события ночи, проснулась рано и в хорошем настроении.

      – Тата, вставай! – девочка начала прыгать по дивану, отчего он жалобно скрипел.

      – Сейчас встану. Хватит прыгать, хулиганка, а то спать будешь на полу.

      – Ну вставай, ну вставай же, – не унималась малышка.

      Я со стоном села на диване и размяла затекшие мышцы.

      – Ты обещала в парк, помнишь?

      – Помню-помню, но сначала умываться и завтракать!

      – Но я вчера умывалась, – захныкала девчушка.

      – Надо каждый день.

      – И в выходные? – ужаснулась малышка.

      Я не смогла сдержаться, засмеялась.