Демон против всех. Анатолий Матвиенко

закону, любой иностранец, даже из категории «русский с китайцем братья навек», сбивший на машине китайца, был обязан пожизненно содержать семью усопшего, даже если погибший в ДТП сам виноват в происшествии.

      Наших Вашкевич предупредил, привезли шинельку, бельё, ботинки, штаны. Переодетый, я забрался на заднюю скамейку. Пока ехали, пообещал: вернусь в часть, отметим сбитый «Шутинг». По тому, как отвернулся командир эскадрильи, понял, что дела обстоят нехорошо. Он рассматривал завезённые французами платаны, которыми была обсажена дорога, будто в сплетении их ветвей мог увидеть что-то новое.

      Водитель лавировал между крестьянами. Попадались изредка и повозки с запряжённой хилой лошадкой, обычно низкорослой, как вариант – парой ослов, но большинство «грузовиков» представляли собой крепышей в однообразных чёрных либо тёмно-тёмно синих куртках типа телогрейки и круглых чёрных шапочках, толкавших одноосную деревянную тележку. Кто в стоптанной обуви или в обмотках на ногах, кто в деревянных башмаках на босую ступню.

      Велосипедистов встречалось немного и ни одного на велорикше, о которых наслышался из рассказов о Востоке. И хотя Мошкину вылили на голову ушат агитации по поводу блестящего будущего у революционного коммунистического Китая и беспримерном энтузиазме подданных Мао, ничего подобного здесь не наблюдалось. Люди были задавлены бедностью и тяготами. Война с японцами и гражданская настолько загнала их в нищету, что они просто выживали… Ни на одном лице не читалось радости по поводу приближения весны.

      Почти не видно было женщин. Сплошь почти – мужчины, в двенадцать, наверно, смотрящиеся на тридцать и так до старости, по лицу крестьянина китайского Востока сложно прочесть его возраст. Женщины, кстати, тоже в чёрном. У одной помоложе мелькнул на шее красный революционный шарфик. Иногда в толпе чёрных пижам женщин трудно отличить от мужчин, у них такие же грубые обветренные лица.

      Забрызганная советская «Победа», а сквозь грязь всё же проглядывал лак и хром, двигавшаяся навстречу, здесь производила впечатление лимузина «Кадиллак». С китайцем, разумеется, за рулём, пассажиров я не разглядел.

      Пешее, гужевое и велосипедное сообщество аборигенов, как несложно догадаться, игнорировало любые правила дорожного движения. Наверно, при прежнем правительстве или при японцах чёрная крестьянская масса брызгала по сторонам к обочине, стоило придавить клаксон. Но сейчас это были свободные граждане революционной Поднебесной. И решение доверить руль только аборигенам – правильное, здесь совладает лишь тот, кто годами правит машиной в здешнем бардаке. Клянусь рогами, если бы столь недисциплинированные китайские пешеходы слонялись бы и по небу над Андуном, я бы бросил авиацию и, как говорил один грешник из СССР, переквалифицировался бы в управдомы.

      Наконец, «Виллис» тормознул у ограды санатория. Входные ворота венчались арочным сооружением в древнекитайском стиле, с вытянутой гнутой крышей а-ля пагода. Около арки виднелась пара небольших каменных дракончиков,