Белое небо. Ключ от бездны. Дмитрий Корсак

по хребту, из оскаленной тупой морды торчат загнутые клыки.

      Крокодил издал короткий противный скрип, и собака подобралась для прыжка. «Значит, ты тут командуешь, – хмыкнул Гончар, – причем хреново, две трети личного состава уже потерял. Правда, остался самый обученный боец, то бишь самый опасный. Впрочем… Раз уж собака научена драться с людьми, значит, и на огнестрел реакцию ставили». Гончар развернулся к псу боком, выставил вперед руку с намотанной курткой, представил, что держит «макаров» и уже поймал противника на мушку, сейчас нажмет спусковой крючок.

      И псина повелась! Из глаз исчезло сомнение, уродливое, курчавившееся черной проволокой тело вытянулось в прыжке, пытаясь достать левую руку «стрелка». Олег вбил кулак в глотку собаке, поглубже, стараясь резким поворотом сломать псу шею. Не получилось. Подмял тварь под себя, навалился коленями и вогнал фултанг между ребрами, прямо в сердце. Еще раз. И еще.

      Теперь крокодил.

      Олег повернулся и обомлел: по снегу, бочком и как бы сутулясь, к нему неровными скачками приближалась росомаха.

      Он зло сплюнул сквозь зубы. Теперь точно конец.

      Но та, проскочив мимо, повисла на крокодиле. Вцепилась зубами в загривок и попыталась драть когтями, но получалось плохо – когти скользили по глянцевым бокам, не причиняя твари вреда.

      Неужели Зона с подмогой подсобила?

      Но даже если так, расслабляться не стоило.

      Крокодил выглядел неуязвимым, его будто со всех сторон окружала броня. Сбросив росомаху, он полоснул по коричневому меху когтями. Она отпрыгнула, на снегу показались алые капли. Подобралась и вновь кинулась на противника.

      «Что делать? – судорожно соображал Гончар. – Арбалет далеко, да и не такой уж я легендарный охотник, чтобы пробить в глаз зверюге». Зато срубленный и кем-то обтесанный ствол молодой березки словно сам просился в руки.

      – Ну держись, мерзкое отродье!

      Олег загнал фултанг в ножны, перехватил так кстати подвернувшийся дрын и поспешил к росомахе. С размаха, как копьем, ударил стволом по черепу фолклендской гадине, вложившись в удар всем телом. Крокодил отступил. Росомаха слетела с загривка и, прихрамывая, поспешила прочь, оставляя на снегу пятна крови. Не давая твари очухаться, Олег примерился и с силой воткнул дрын в ее глазницу. Навалился, вгоняя острие глубже. В голове крокодила что-то хрустнуло, и он забился в конвульсиях. Через минуту все было кончено.

      Олег опустил гудящие руки, чувствуя, как уходит из тела противная дрожь, повернулся, чтобы забрать вещи, и оторопел.

      Припадая на одну ногу, к останцам ковылял мутант. Двигался он рывками – словно заводная кукла, у которой вот-вот закончится завод. Шаг, остановка. Еще шаг, пошатнулся, почти завалившись на снег. Поднялся. Грязный камуфляж свисал лохмотьями, одной руки до локтя не хватало, в обрывках рукава белела кость. Вторую руку, почти целую, но без пальцев, мутант прижимал к груди. Сизая, одутловатая, в багровых пятнах кожа на лице выглядела так, будто готова вот-вот лопнуть. Нос давно