Не отдавай меня. Ольга Сергеевна Рузанова

корточки, обхватывает подбородок и вытирает лицо своей, пропитанной его запахом, майкой.

      Мне противно. Зачем он делает это?!

      – Как тебя зовут?

      – Лена. – выталкиваю хрипло.

      – Лена… – повторяет тихо. – Сколько тебе лет, Лена?

      – Двадцать два.

      Сглатываю его вкус. Глядя в сторону, смотрю на лежащую на татами перчатку. Он откидывает майку в сторону и, протянув руку, обхватывает мою шею сзади. Неосознанно я издаю обреченный всхлип, но ничего страшного пока не происходит. Зарывшись пальцами в волосы на затылке, подушечкой большого мягко его массирует.

      Холодея, я слабо сопротивляюсь. Его ласка страшнее насилия.

      – Ненавидишь меня?

      Машинально киваю. Но, опомнившись, вскидываю взгляд и цепенею.

      Ян смотрит пристально и напряженно. Но ярости и злости в его глазах я не вижу.

      – Ненавижу… – озвучиваю еле слышно.

      – Это правильно. Это лучше, чем просто страх. Страх парализует, а ненависть, наоборот, наполняет силой.

      – Я никогда не думала, что способна так сильно ненавидеть.

      Его пальцы на моем затылке не останавливаются даже на мгновение. Гладят, нежно массируют, расслабляют.

      – У тебя есть на это причины.

      После этих слов сразу поднимается на ноги и, взяв меня за руку, вынуждает встать. Затекшие до онемения ноги почти не держат, голова кружится, и я закрываю глаза ладонью.

      – Сможешь идти?

      – Да.

      – И еще… я запрещаю тебе спускаться сюда.

      – Кто-то видел нас… – напоминаю, пропустив его предыдущую реплику мимо ушей.

      – Для тебя это скорее хорошо, чем плохо. – говорит с еле различимой усмешкой.

      – Я как шлюха…

      – Моя шлюха.

      Снова обхватывает затылок и приближает ко мне свое лицо. Понимая, что не увернуться, отвожу взгляд и чувствую его губы на своих. Мимолетное касание, и в следующий миг он меня отпускает.

      – Иди.

      Разворачиваюсь и, вытерев рот тыльной стороной ладони, быстро иду прочь. Про ведро, швабру и тряпки вспоминаю, когда за мной закрывается дверь моей комнаты. Мысль влетает в мою голову и тут же, словно в ужасе, из нее выскакивает.

      Там атомная война. Там взрывы и глобальные разрушения. В груди такое давление, что ломит ребра.

      Бросившись в душевую, сгибаюсь над унитазом и засовываю два пальца в рот. Остервенело давлю ими на корень языка, пытаясь вызвать рвоту, но все бесполезно. Меня не тошнит.

      Вместо этого из глаз брызжут слезы. И тут я не пытаюсь сдерживаться. Рыдаю в голос, пока не заканчиваются силы.

      Потом умываюсь холодной водой, тщательно чищу зубы и, спрятавшись под одеялом, тотчас отключаюсь.

      Сон глубокий и густой, без сновидений. Просыпаюсь очень тяжело – только с третьей попытки. Потом еще долго лежу, глядя неподвижным взглядом на закрытые жалюзи. Думаю о том, что вчера случилось. Сейчас при свете дня все подробности выглядят еще более ужасающими, но мне больше не плачется. Слезы закончились.

      Еще через полчаса я поднимаюсь. Принимаю душ и спускаюсь на кухню.

      Там, кроме Лидии и Алины, никого,