Анонимное общество любителей морских купаний. Владимир Свержин

действуем. Андре проследит, чтобы группа ни в чем не нуждалась. – Она поднялась, оперлась на трость и покровительственно оглядела присутствующих. – Что ж, полагаю, стоит выпить за образование тайного отдела. Вы не представляете, как я рада, что мы достигли взаимопонимания. Андре, наполни бокалы и проследи, чтобы никто из присутствующих не вздумал добавить туда яд… Шучу, шучу. И скажу вам сразу: я понимаю, что вы попытаетесь меня переиграть и сбежать. Так вот. Не рекомендую.

      Мадам Ле Блан подняла бокал:

      – За доверие, мои дорогие!

      Дело второе. Любовь Клеопатры

      Великий князь Николай Николаевич остановил взор на победителях скачки. Офицеры замерли в ожидании слов генерал-фельдмаршала. Тот медлил, вглядываясь в лица, затем кивнул юному корнету Тарло.

      – В седле держался отлично, барьеры взял безукоризненно. Кто таков?

      – Корнет Владимир Тарло.

      – Уж не Константина ли Львовича сын?

      – Так точно, ваше превосходительство!

      – Как же, помню его у Плевны. Отличился он тогда при рекогносцировке. Сам Георгия ему вручал. Рад убедиться, корнет, что сегодня и вы не оплошали. Пажеский корпус, небось, закончили с отличием? – великий князь указал на мальтийский крестик, белевший на мундире улана.

      – Четвертым в выпуске.

      – А что, корнет, пошли бы ко мне адъютантом?

      Граф почувствовал, что колени его подкашиваются, и, если б не сидел в седле, точно бы рухнул наземь.

      – Почту за высочайшую честь! – стараясь рубить слова, ответил Тарло.

      – Вот и славно! Вот и отлично! Стало быть, завтра поутру явитесь ко мне в дом на Благовещенской площади.

      – Так точно, ваше превосходительство!

      – Генералу Червонному передай, что отныне ты при мне состоять будешь.

      – Да полно тебе бредить, Низи! – вдруг заговорил рыжий скакун командующего санкт-петербургским военным округом. – Не видишь, что ли, этот прощелыга за тузами и королями Бога и государя позабыл?! Как ты станешь ему доверять?

      Корнет с раскрытыми от удивления глазами прямо из седла бухнулся на колени:

      – Не посрамлю, ваше императорское высочество. Четырьмя тузами… Ой! Господом нашим клянусь – не посрамлю!

      – Да посрамит, посрамит! – не унимался рыжий скакун. – Потому как игрок и плут.

      – Вставайте, граф. – Ахалтекинский скакун толкнул лейб-улана копытом в плечо. – Вставайте, полно спать, день уже на дворе!

      Владимир Тарло приоткрыл глаза. Над ним склонился его плечистый камердинер:

      – Я говорю, день уже на дворе! За дело пора!

      – Фу ты, Матка Боска Ченстоховска, привидится же такое! Который час?

      – Двенадцатый, ваше сиятельство.

      – Этакая рань! Что это вдруг ты решил меня тормошить спозаранку?

      – Хотел сообщить, что Абдурахман-паша изволили отбыть из отеля.

      – В каком смысле, отбыть?

      – Прикажете кофе? – не меняясь в лице, поинтересовался Андре.

      – Я спросил, в каком смысле – отбыть?

      – Отбывают