Сердце русалки. Ида Миллер

не понимал, почему баронская дочка так странно себя ведет. Он пожал плечами и сказал:

      – Дед, наверное, вас утомил уже. У вашей сестры, смотрю, выдержка поболее моего будет. Старик как начнет болтать о русалках своих, не остановишь.

      Леда не отвечала.

      – Вы ждете сестру?

      Леда кивнула, но продолжала молчать, уставившись куда-то в землю. Ганс совсем растерялся, он почесал затылок и тут ему пришла в голову идея.

      – Хотите посмотреть поросят? Только вчера родились. Мамашу их вы видели, под крыльцом спит, валяется с самого утра. Ей там хорошо, ветерок под домом продувает. Я тоже там полежал, но работы много, – он засмеялся. – Скоро поведу ее обратно, выводок кормить надо, а она ленится.

      Вдруг Леда обернулась и посмотрела на Ганса. Она выглядела смущенной, щеки ее аллели, и румянец проступал даже через плотный слой пудры.

      – Да, покажите мне поросят, – тихо сказала девушка и направилась вслед за Гансом.

      Они вошли в небольшой чистый хлев, на дощатом полу была постелена солома, в которой копошились шесть новорожденных поросят. Двое спали, остальные ползали по сену, тыкались носами друг в друга, звонко повизгивали и, похоже, срочно требовали мать-свинью обратно.

      – Вот такие малыши, – сказал Ганс, с улыбкой рассматривая поросят, как будто это была не скотина, которую зарежут к столу через несколько месяцев, а его собственные дети. Он повернул голову и встретился взглядом с Ледой.

      Леда все это время не обращала внимания на поросят, они ее совсем не интересовали. Она смотрела на Ганса и думала, какое счастье, что ей повезло так уйти с ним незамеченной.

      – Что-то не так? – зрачки Ганса забегали по сторонам, ему стало неловко от пристального взгляда баронской дочки. – Вам не нравятся поросята?

      – Поросята замечательные, – тихо сказала Леда, продолжая неотрывно смотреть на Ганса. – Я должна вам кое-что сказать. То есть, тебе сказать, – она подошла к парню ближе и задрала подбородок, Ганс был выше Леды почти что на две головы.

      От неожиданности Ганс попятился назад, Леда пошла за ним следом, и через несколько шагов он уперся спиной в стену. Ганс испугался поведения девушки, но это был не страх перед чем-то незнакомым или необычным. Он уже понял, что хозяйка хочет ему сказать, и именно это знание, что он, простой парень, вляпался в историю, в которой не желает принимать никакого участия, вгоняло его в ужас. Мысль о последствиях, которые может создать назревающий инцидент, заставила его побледнеть и закрыть глаза, чтобы хоть на секунду отключиться и переварить происходящее. Он нервно сглотнул, выдохнул и уже уверенным, спокойным взглядом посмотрел на Леду. Девушка совсем раскраснелась, пальцы ее подрагивали от нервного напряжения. Она держала их в замке у себя на груди и яростно теребила узкий воротник на шее.

      – Знаешь, Ганс, такое дело… – начала говорить Леда. – Ты внимательно выслушай меня, не перебивай. Потом, если хочешь, можешь ничего не отвечать. Я все пойму.

      Когда поток