Поиграй со мной. Владимир Юрьевич Василенко

плывшей за ними тучи, уже начинавшей отыгрываться на подотставшей пятнистой собачонке, катившей следом с высунутым розовым язычком и веселыми испуганными глазами. Текст внизу справа:

      Что вы! Это только случай,

      Что я ноги промочила.

      Просто нас сегодня туча

      Самым краем зацепила.

      Папа пёр – земля дрожала!

      Следом – мама со всех ног!

      А я меленько бежала,

      Я совсем еще щенок.

      Виктория Семеновна быстро-быстро поморгала.

      – А рисунок чей?.. – она хотела спросить: а стихи чьи?

      – Все мое, мама, – Ника обвила ее шею рукой. – Теперь я в нашей семье писатель.

      – Писатель, – обратилась Виктория Семеновна к дочери, указывая на это «пёр», – старайся обходиться без подобного. Не знаю… на худой конец, «жал»…

      Завалив мать, Ника вытянулась рядышком на диване.

      Дверь в комнату ожила. Внимательным взором оглядев дочку и внучку, баба Вера, вздохнув, удалилась…

      Сама мысль о встрече с мужчиной, любым, была Виктории неприятна, и, как могла, это свое настроение она старалась теперь спрятать поглубже… Позвонивший ближе к вечеру Гена, только сегодня вернувшийся из заграничной командировки, только сегодня узнавший… в конце концов, имел право. Она не смогла отказать. И потом…

      Геннадий, попросивший официанта принести третий прибор, время от времени обращаясь теперь своей рюмкой к сооруженному натюрморту из полной рюмки друга-одноклассника, покрытой ломтиком хлеба, потихоньку набирался. Виктория, присоединяясь к жестам Геннадия, отставляла водку нетронутой.

      – Так что там у вас случилось? – спросила она. – Все эти разговоры о черных дырах, об исчезновении вещества…

      – Ну, ты же знаешь… – медленно прожевав, отозвался Геннадий… – что такое эти журналисты… Случилось: магниты засбоили. А исчезновение вещества… как бы это попроще… теоретически предсказан такой бозон Хиггса, ответственный за возникновение массы. Но если при столкновении разогнанных в ускорителе частиц никакого такого бозона не возникнет, придется пересматривать понимание физических основ устройства мира, только и всего.

      – Значит, проблема теоретическая? – спросила Виктория Гену, в очередной раз в ресторанных сумерках тихо отсалютовавшего покрытой хлебом рюмке.

      – Ну-у… – уткнувшись взором в тарелку, от которой к его лицу поднимался синеватый свет, выговорил Геннадий. – В какой-то такой точке теория – уже практика… Все-таки масса… не шуточки…

      – Ген, ты не мог бы… – голос Виктории вывел Геннадия из задумчивости… – не мог бы просто, как ты это умеешь…

      – Объяснить?.. Что именно?

      – Н-не знаю…

      – «Не знаю» принято называть метафизикой.

      – Да. Наверное…

      – Что конкретно? Классическая сторона вопроса, Аристотель? Бог? Эсминец?

      – Какой эсминец?..

      – Спроси, что на самом деле хочешь спросить.

      Виктория молчала.

      – Ну, хорошо. В конце концов… – сняв