Все только хорошее. Даниэла Стил

был больше ее куклы.

      – Мамочка, можно я его съем прямо сейчас?.. Ну, пожалуйста! – Она посмотрела на Лиз с такой мольбой, что та застонала. – Пожалуйста, мамуля! Я только ушко съем, и все – можно?

      – Я сдаюсь. Только не ешь слишком много. Скоро обед.

      – Хорошо.

      Джейн тут же куда-то скрылась. Больше всего она была похожа на щенка, которому вдруг подарили огромную кость. Бернард посмотрел на Лиз и улыбнулся.

      – Просто замечательный ребенок.

      Глядя на Джейн, Берни вспоминал, что не все в его жизни идет так уж гладко. Ведь у него не было ни семьи, ни детей...

      – Она от вас без ума, – улыбнулась Лиз.

      – Кто же устоит против бананового сплита и шоколадного медведя? Для нее я эдакий бостонский Душитель с мешком, битком набитым шоколадными медведями.

      Они тем временем вошли в кухню, и Лиз принялась вытаскивать из пакетов продукты. Вид икры и паштета поверг ее в изумление.

      – Берни, зачем все это? Боже... а это, значит... – Она раскрыла коробку с конфетами и в тот же миг стала удивительно похожа на ребенка. Соблазн был слишком велик – предложив конфеты Берни, она сунула один из трюфелей в рот и зажмурилась от удовольствия. – М-м-м... Как вкусно!

      Берни невольно залюбовался ею. Хрупкая и стройная, она казалась ему воплощением строгого американского идеала красоты. Сегодня ее длинные светлые волосы были собраны в косу. Глаза Лиз были такими же синими, как ее рубаха; белые шорты подчеркивали стройность длинных ног. Неожиданно для самого себя Берни заметил, что Лиз красит ногти. Других следов косметики – туши или губной помады – он не заметил, да и ногти были пострижены коротко. Она была не просто хорошенькой, но по-настоящему красивой, и при этом в ней не чувствовалось ни грамма фривольности, что особенно нравилось Берни. От ее вида не захватывало дух, нет, но на душе становилось удивительно тепло и покойно. Убрав бутылки с вином, Лиз повернулась к нему с улыбкой.

      – Бернард, вы нас так избалуете... Даже не знаю, что вам и сказать...

      – Понимаете, друзья на дороге не валяются... К тому же здесь их у меня особенно нет.

      – Вы здесь давно?

      – Пять месяцев.

      – Вы из Нью-Йорка?

      Он утвердительно кивнул.

      – Я жил в Нью-Йорке всю жизнь... кроме трех лет, проведенных в Чикаго.

      Она достала из холодильника две банки с пивом и одну предложила ему. Чувствовалось, что она заинтригована.

      – Я родом именно оттуда. Как это вас туда занесло?

      – Испытание огнем. Меня послали в Чикаго для того, чтобы я возглавил тамошний наш филиал... – Он вздохнул и покачал головой. – Теперь, как видите, я здесь.

      Он все еще относился к нынешнему своему назначению как к своеобразному наказанию. Впрочем, глядя на Лиз, он забывал об этом. Они были теперь в комнате. Полы этого небольшого домика устилали соломенные маты, стены и полки были украшены бесконечными раковинами и плавниковым деревом. Дом этот мог находиться и в Истгемптоне, и на Огненном острове, и в Малибу... Однако вид из окна был особенным – вдали, на прибрежных холмах, поблескивали на солнце