Окно призрака. Камрин Харди

она придет, тебя не будет», – прочитал он вслух. – Это ведь Эпикур, да?

      – Увлекаешься философией?

      – Немного, – Юэн взмахнул рукой. – «Я знаю, что я ничего не знаю, а многие даже этого не знают», – он обернулся и увидел, как Бернард и Виктор смотрят на него, будто преподаватели на экзамене. – На самом деле, мои знания по философии очень ограничены.

      – Не беда, ведь, наверное, существует сфера, которая тебе более интересна.

      – Есть такая, – Юэн кивнул и заметил на противоположной стороне в самом углу пианино. Оно сливалось с темной обстановкой, поэтому его сложно было обнаружить при входе. Юэн был даже уверен, что многие клиенты не замечали пианино вовсе, по большому счету потому, что когда они оказывались тут, головы их были забиты решением иных вопросов.

      – Музицируете на досуге? – спросил Юэн, указав на пианино и медленно двигаясь в его сторону.

      – К сожалению, уже давно нет, – горько сообщил Виктор и, прихрамывая, тоже направился к пианино. Бернард подходить не стал, но с интересом наблюдал за происходящим.

      Когда Юэн оказался перед пианино, Чилтон приподнял клап и прошелся пальцами по клавишам. Музыкальный инструмент издал искореженный, царапающий слух звук, от которого Юэн поморщился.

      – Увы, – вздохнул он, занеся пальцы над клавишами и едва их касаясь, – но экземпляр хороший, его можно попробовать отремонтировать.

      – Были попытки, – кивнул Чилтон, положив одну руку на пояс и переместив вес тела на левую ногу, – однако мастер сказал, что пианино не подлежит ремонту. Поэтому здесь оно доживает свои последние дни.

      – Обидно, – произнес Юэн и коснулся клавиш. – И довольно символично, стоит признать.

      Руки начали двигаться по старой памяти, играя вступление из «Лунной сонаты» Бетховена (единственное, что он смог вспомнить из классики), однако вскоре остановились. Мелодия звучала инородно и тревожно, словно просачивалась из потустороннего мира. Ни к чему было мучить пианино и собственные уши. Юэн опустил крышку и обратился к Чилтону:

      – Боюсь показаться нетактичным, но все же спрошу: что с вашей ногой?

      – Тромбофлебит, – ответил мужчина. – Заболевание снова обострилось, что ограничивает мою активность в последнее время.

      – Я что-то слышал об этом. Это ведь заболевание вен, если не ошибаюсь. Вам тяжело передвигаться?

      – Уже легче, я практически завершил курс лечения.

      – Хорошо, когда есть то, что вам помогает, даже если ненадолго.

      – Damnosa quid non imminuit dies? – усмехнувшись, произнес Чилтон.

      – Это латынь, но перевода я не знаю, к сожалению, – виновато улыбнулся Юэн.

      – «Чему не угрожает губительное время?» – отозвался Бернард и тоже приблизился к пианино, очевидно, полагая, что ему необходимо внести свою лепту в эту беседу. – Гораций.

      Виктор улыбнулся и похлопал Бернарда по плечу. Жест выглядел теплым и дружеским, даже каким-то родственным. В этот момент Юэну показалось, что Чилтон