Таинственный незнакомец. Лиза Клейпас

бумагой. Рэнсом потянулся к Гаррет, чтобы помочь ей обойти груду мусора, и она рефлекторно съежилась от легкого касания его руки.

      – Вы можете не бояться моих прикосновений, – сказал Рэнсом. – Я лишь хочу помочь вам добраться до дома.

      – Это не страх, – робко заметила Гаррет, поколебавшись с признанием. – Мне кажется, что стремление к независимости глубоко въелось в мою кожу.

      Они двинулись дальше по тротуару, но прежде Гаррет перехватила его короткий выразительный взгляд, брошенный на докторский саквояж, и хмыкнула:

      – Я позволю вам понести сумку, если вы заговорите со мной на своем родном языке.

      Рэнсом резко остановился и с удивлением воззрился на нее так, что между темными бровями обозначилась морщина.

      – Где я прокололся?

      – Я уловила отголоски ирландского акцента, когда вы стали угрожать одному из солдат. А еще то, как вы прикасаетесь к головному убору… У вас это получается медленнее, чем у англичан.

      – Мои родители были ирландцами, а вырос я здесь, в Клеркенуэлле, – буднично произнес Рэнсом. – Я этого не стыжусь. Но иногда акцент мешает. – Когда он заговорил на ирландском наречии, голос его изменился, зазвучал гортанно и еще более низко, лицо осветила улыбка. Детектива как будто подогревал изнутри медленный огонь. – А теперь, возлюбленная моя, что ты мне поведаешь?

      Захваченная врасплох произведенным эффектом, который пронзил ее до глубины души, Гаррет не знала, что сказать, и, наконец, выдавила:

      – Вы излишне фамильярны, мистер Рэнсом.

      Его улыбка стала еще шире.

      – Это плата за то, что вам захотелось услышать ирландское наречие. Придется смириться.

      – «Возлюбленная»? – В полном замешательстве, Гаррет двинулась дальше.

      – Воспринимайте это как комплимент вашему обаянию и красоте.

      – Полагаю, это называется лестью, – твердо заявила она. – И, пожалуйста, избавьте меня от нее.

      – Вы такая умная и волнующая женщина, – продолжил он, словно и не слышал ее. – И на всякий случай: я имею слабость к зеленым глазам.

      – У меня трость в руке, – напомнила Гаррет, возмущенная донельзя.

      – Вы мне ничего не сделаете.

      – Может, и нет, – согласилась она, стиснув рукоять, а в следующий момент взмахнула своим оружием и обрушила на Рэнсома горизонтальный удар, не слишком сильный, чтобы не нанести серьезного увечья, но достаточный, чтобы преподать чувствительный урок.

      Однако вместо этого, к негодованию Гаррет, она сама получила урок. Выпад был умело блокирован ее же собственным саквояжем, и опять она лишилась трости, а сумка грохнулась на землю, зазвенев содержимым. Не успев сообразить, что к чему, Гаррет снова оказалась в захвате Рэнсома, который прижимал трость к ее горлу.

      – Вы заранее оповещаете, что намерены предпринять, дорогуша, – раздался у нее над ухом притягательный, теплый, словно виски, голос. – Это дурная привычка.

      – Отпустите! – выдохнула она, извиваясь в бесплодной ярости.

      Рэнсом не ослабил хватку.

      – Поверните голову.

      – Что?

      – Поверните