Легион и сияние. Нора Дутт

все как обычно упиралось в касты, то Уисти планировал, что представитель самой почитаемой из них, закатной, сможет убедить их сотрудничать для общего блага.

      Эклиш из Парле. Огромная семья, на самом-то деле, одна из нескольких десятков подобных. Эклиш был “младшим ребенком младших детей” – и из привилегий у него только небольшое пособие по безработице, проезд на автобусе и минимальная пенсия. Парень не был уверен, что сможет убедить соотечественников помочь одной лишь силой авторитета. В любом случае ему следовало разобраться с ситуацией и возможно найти что предложить сияниям.

      Никто из каст сияний не пришел на встречу. Даже оповещения не прислали, что не собираются посетить мероприятие. Эклиш зря арендовал костюм, торопился и репетировал приветственную речь. И конечно, зря пристал к Лике, чтобы та сшила ему галстук с ляльбатом – он бы точно привлек внимание сияний, если бы те все же пришли. Единственные, с кем ему удалось познакомиться – бесконечные знакомые Уисти. Начальник рассказывал, как у него все хорошо идет, а гости пялились на единственное сияние в зале и его наряд. Важные люди обсуждали свои важные дела.

      Парень ловил себя на мысли, что может просто уйти. Не лавировать между надушенными снобами, не ждать концерта, а просто отправиться нормально покушать и выспаться в квартире, ключи от которой недавно получил. Ведь он бесполезен, встреча не состоялась. Печально, но так бывает. Однако при мысли, что Уисти потом может выполоскать ему мозг, Эклиш уже опасался уходить. Судя по всему, в духе босса было перетягивать факты и принимать все на личный счет, и он вполне мог посчитать, что новый работник не заинтересован в успехе проекта. Точнее, заинтересован меньше, чем собственным комфортом.

      "Ладно, на первое время сойдет. Поработаю на него, потом как-нибудь что-нибудь нормальное найду."

      ***

      В конце приема – благотворительный концерт. Эклиш не знал, что в нем такого особенного, а на вопросы Уисти ему интригующе отвечал “сам увидишь”. На выступлении они занял место в конце. Рядом с ним был только Уисти, с важностью полководца наблюдающий за оркестром и еще пара зрителей.

      Сияние не считал себя ценителем искусства и на сцену смотрел без особого интереса, даже подумывал, не достать ли телефон. Вот только в какой-то момент вообще забыл кто он и зачем пришел.

      Играл оркестр. Несколько десятков музыкантов разрывали густую тишину и звук, кажется вязкий и плотный, разватил каждый уголок зала. Сияние словно вдруг оказался под толщей воды, он и задыхался, и наслаждался тем, какой легкой, кажется, стала его собственная душа. Эклиш словно головокружительно влюбился в окружающий его мир и познал нечто высокое, что невозможно было описать ни на одном языке. Тоскливо и пронзительно. Парень полность понял магию живой музыки и понял, что всю жизнь будет думать о том, как невероятно он чувствовал себя в этот момент.

      И вот, когда музыка завершилась, и зрители самозабвенно зааплодировали, награждая музыкантов и дирижера, Уисти наклонился к Эклишу, не переставая смотреть на сцену,