Проклятие для ведьмы 2: Дочь ведьмы. Виктория Даркфей

в ужасе обернулась на нее. Их с мужем не посвятили в суть обвинения, но она и предположить не могла, что провинились они так серьезно.

      – Первая ведьма Зидаля приговаривает их к сотне палок каждому! – продолжила обвинительница.

      Ноги перестали держать Ору, но упасть ей не дала фурия, что стояла позади. Ведьма подхватила жену печника за волосы и дернула завопившую женщину вверх. Начав кричать, Ора так и не смогла остановиться. Она кричала и вырывалась, пока ее тащили к столбу, пока ее привязывали за кисти и колени. Ора плакала в голос, проклиная свою судьбу, не замечая волнения толпы, не замечая одеревенения мужа. Она кричала, когда первая палка прошлась по ее костлявой спине, и продолжала кричать на десятой палке, когда ее спина уже покрылась красными полосами рубцов. Вскоре ее крики затихли и люди в первых рядах отчетливо расслышали хлюпающие звуки, с которыми палка погружалась в разодранную плоть.

      Когда представление окончилось, на помосте остались безжизненные окровавленные тела, привязанные к пыточным столбам. Правосудие ведьм оказалось скорым – когда они закончили едва стало смеркаться. Народ потихоньку расходился. Никто не сделал и шага, чтобы помочь несчастным. Никто не хотел быть причастным к подобному обвинению. Площадь пустела столь же дисциплинированно, как и заполнялась до этого. Горожане стремились поскорее оказаться под защитой своих домов, в тепле и уюте, чтобы, может быть, в кругу семьи обсудить проступок печника и его жены, а может быть смолчать о нем, чтобы не накликать беду.

      И лишь в дальнем конце площади в сгущающихся сумерках можно было различить фигуру человека, который вроде бы никуда не торопился. Высокий сухощавый парень прислонился к стене дома в проулке и не мигая смотрел вперед. Он видел все от начала и до конца, и его взгляд казался каменным. Его одежда состояла из куртки и штанов, на спине он нес котомку. Этот парень явно не принадлежал к зидальцам, и уж подавно он не носил одеяния из Приюта.

      Наконец, окончательно стемнело и незнакомец растворился в переплетении улиц и переулков.

      Его звали Ихор, и он пришел в Зидаль неделю назад. Этот мелкий городишко был не живее всех других, прежде виденных молодым человеком. Куда ни глянь – везде серость, трухлявые дома и грязные лица людей, снующих туда-сюда по своим делам. Они напоминали Ихору крыс, что старались незаметно прошмыгнуть в тень и оставить как можно меньше напоминаний о своем существовании. Не оставлять следов, не обращать на себя внимание, ниже пригибать голову и прятать глаза особенно от чужаков.

      А Ихор был чужаком, и, конечно, это бросалось в глаза. Ему не очень-то нравилась перспектива сгинуть в этой глухомани. Хотя по большому счету ему было все равно где пропадать.

      Он увидел достаточно, теперь можно уходить отсюда. На своих длинных ногах, пружинящим шагом, Ихор направился к городским воротам. На окружающих людей он производил неприятное впечатление. Возможно, из-за недавней казни они остерегались чужаков сильнее обычного. Возможно,